Кольцо Небулона - Лекора Грелдэй

— Я так и не понял, почему всё не развалилось, — продолжил он. — Идеи Небулона держали людей. Они шли за ним, хотя могли проповедовать что угодно — хоть правоту Федерации, лишь бы не нарушать его три правила. Не предавать, не врать, не держать всё в себе. И всё работало. А я… я этого не понял. И сам себе всё испортил.

Я прищурился, глядя на него. Злость кипела, но теперь к ней примешивалось что-то ещё — любопытство, что ли. Он испортил? Это как? Тлен вздохнул, его глаза — тёмные, с красными искрами — потускнели, и он заговорил тише.

— Я был вором до мозга костей, — сказал он. — Не все это приняли. Кто-то смотрел на меня, как на грязь, но я отмахивался. Игнорировал их, держал претензии в себе. Мне часто не нравилось, как Небулонцы планируют задания. Их подход — слишком… чужой. Слишком открытый, слишком честный. Я привык действовать иначе, но молчал. Врал, когда спрашивали. Нарушал его правила, сам того не замечая.

Я стиснул чашку сильнее, металл скрипнул. Злость гудела, но я молчал, слушая. Он врал? Нарушал? Это что, его оправдание? Тлен посмотрел на меня, будто почувствовал мой взгляд, и продолжил.

— А потом Федерация меня нашла, — сказал он, его голос стал тяжелее. — Предложили вернуться. Я был обычным вором, никем, но они знали, что я в «Кольце». Обещали прощение, деньги, чистый лист. И я… не смог отказаться.

Я моргнул, отшатнувшись. Злость рванула наружу, и я уставился на него, не веря.

— Вернуться? — вырвалось у меня. — Ты сказал, что был просто вором. Какого чёрта Федерация вообще с тобой связалась?

Тлен хмыкнул, но в его ухмылке не было веселья — только горечь.

— Был вором, — кивнул он. — После того, как они меня кинули. Я же для них работал раньше — мелкие кражи, шпионаж, ничего серьёзного. А потом они меня сдали, повесили всё на меня, чтобы прикрыть свои задницы. Я сбежал, попал к Небулону. А когда «Кольцо» стало расти, Федерация снова меня нашла. Предложили вернуться, забыть старое. И я, как послушная шавка, согласился. Сдал своих новых друзей.

Я выдохнул сквозь зубы, чувствуя, как злость кипит, но теперь она была не только на него. Федерация? Это они его подкупили? Я вспомнил записи Шестерни — города в огне, крики, ложь — и подумал: а сколько таких, как Тлен, они использовали? Сколько продали, чтобы потом купить обратно? Я стукнул чашкой по подоконнику, кофе выплеснулся, и рявкнул:

— Ты предал их? После всего, что Небулон для тебя сделал? И сидишь тут, рассказываешь мне это, как будто я должен тебя пожалеть?

Тлен посмотрел на меня, его глаза мигнули красным, и он кивнул — медленно, устало.

— Я сам знаю, какую ошибку совершил, — сказал он, его глаза — тёмные, с красными искрами — потускнели. — Впервые видел Небулона таким… не злым, не бешеным — разочарованным. Он смотрел на меня, как будто я был последним куском дерьма, но всё ещё человеком. Забрал у меня многое — статус, место в «Кольце», доверие. Но не жизнь. Оставил всё, чтобы я мог идти дальше, даже устроиться неплохо. Только я не смог.

Я фыркнул, сжимая чашку так, что металл затрещал. Злость гудела, но теперь к ней примешивалось что-то ещё — раздражение, что ли. Он продолжал, не глядя на меня.

— После того, как предал всех, а потом был брошен всеми… я не встал на ноги, — сказал он. — Лицо Небулона — того, кто протянул мне руку, кто стал кем-то вроде друга — я не мог его забыть. Этот взгляд… Разочарование. Оно жгло хуже любого удара. Я пытался жить дальше, но всё, что было — «Кольцо», люди, цель — ушло. И я остался ни с чем.

Я покачал головой, отставляя чашку на подоконник. Злость рвалась наружу, и я не выдержал.

— И что? — рявкнул я, голос хрипел от усталости и ярости. — Зачем ты мне это грузить? Хочешь, чтобы я тебя пожалел? Посочувствовал? «Ох, бедный Тлен, как всё плохо»? Не выйдет. Мне плевать на твои сопли, ясно? Не знаю, зачем ты вообще тут сидишь и ноешь.

Тлен повернулся ко мне, его глаза мигнули красным, и он чуть улыбнулся — не весело, а устало, как будто ждал этого.

— Мне твоё сочувствие не надо, — сказал он спокойно. — Я не для этого говорю. Просто… я знаю, что никогда не смогу посмотреть Небулону в лицо. Не смогу извиниться. Он дал мне всё, а я плюнул ему в душу. И теперь это со мной навсегда. Но ты… ты хотя бы услышал. И мне этого достаточно.

Я стиснул зубы, глядя на него. Злость кипела, но его слова — такие простые, такие чёртовы честные — били куда-то глубже. Достаточно? Это что, его искупление? Рассказать мне, как он всё просрал, и успокоиться? Я фыркнул, отворачиваясь к окну. Звёзды сияли, холодные и фальшивые, и я чувствовал, как эта пустота внутри растёт. Он предал их, как Скверна предала меня. Или нет? Я не знал, и это бесило больше всего. Его история была как зеркало — не моё, но слишком близкое, чтобы просто плюнуть и забыть.

— Достаточно, значит, — буркнул я, голос дрожал от злости. — Ну и вали тогда. Раз тебе полегчало, рассказав мне свои байки, то проваливай. Я тут не для твоих исповедей сижу.

Тлен кивнул, медленно поднимаясь. Его броня загудела, красные полосы мигнули, и он шагнул к выходу, но остановился.

— Я не прошу тебя верить, — сказал он, не оборачиваясь. — И не прошу прощать. Просто… подумай, что тебе дальше делать. Ты не первый, кто теряет всё. Но ты ещё можешь выбрать.

Он ушёл, оставив меня одного. Дверь тихо щёлкнула, и я стукнул кулаком по подоконнику — сильно, так, что боль прострелила руку. Злость рвалась наружу, но я не знал, на кого её вылить. На Тлена? На Небулона? На себя? Его слова крутились в голове — про предательство, про выбор, про этот чёртов взгляд.

Я сидел у окна, пялясь в никуда, пока чашка остывала рядом. Тлен ушёл, его шаги затихли где-то в коридоре, а я остался один с