Отцовский трон - Наиль Эдуардович Выборнов

– Да даже если и планировал, то ничего не сказал. Да и что на совете этом придумать можно вообще? Вроде бы и так все, что могли, уже придумали.

– Да мало ли, – покачал головой боярин Лука. – Можно штурм придумать, а можно попытаться тайком к стенам подойти с шестами, часовых снять. Крымчан не так много, чтобы ночами их всех на стенах держать, наверняка какая-то из стен без внимания остается. Но теперь уж точно не та, которая со стороны реки, они-то наверняка поняли, что именно оттуда засылы и прошли.

– Это точно, – кивнул я.

Но больше ничего сказать не успел, потому что полог палатки распахнулся и внутрь ворвалась Анастасия. Вид у воительницы был самый решительный. К моему удивлению, была она не только без меча, но и без доспеха, правда одета оказалась по-мужски – в брюки и подогнанный по фигуре кафтанчик. В таком виде наблюдать ее мне еще не приходилось.

– Мне нужно поговорить с Олегом, – сказала она. – Наедине.

– Боярин Лука – мой ближник и советник, – ответил я, мне не понравилось, что воительница собралась тут распоряжаться. – Все, что ты хочешь сказать мне, можешь говорить при нем. Он все равно все узнает в итоге.

– Не надо, Олег, – махнул рукой Лука Филиппович. – Я выйду. Если хочет сказать только тебе, пусть говорит.

И Лука Филиппович двинулся прочь из палатки. Девушка, естественно осталась, и даже подошла ко мне ближе, встав на расстоянии вытянутой руки. Ну да, мебели-то у нас не было, и сидеть можно было только на лежаках, сделанных из соломы и сена. А она, похоже, садиться не хотела.

И чего она вообще пришла? Сначала бьет по больному месту, заявив, что я положу свой отряд, когда придется отправить его на стены, а теперь приходит. И она ведь просить чего-то пришла, а не за чем-то другим. Это было и так ясно.

– Мне очень жаль, что так случилось, – проговорил я, больше для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание. – Я не знаю, сколько из своих ты отправила в город. Хоть кто-нибудь остался?

– Юля осталась, – ответила воительница и только сейчас я увидел влагу в ее глазах. – Та, которая лекарка. А остальных… Их нет теперь.

– Мне очень жаль, – повторился я. – Я и не думал, что так случится. Крымчане нас перехитрили, как ни крути. Никто и думал, что они горожан так в кулак взять сумеют, что те девок твоих им сдадут. Извини, я даже и не знаю, что в таких случаях говорить надо…

– Это ты меня прости, – вдруг ответила Анастасия. – Я тебе наговорила тогда перед советом лишнего, что, мол, тебе своих на смерть гнать придется. Ну и сходили вы на стену, дрались храбро, и что же, ты ни одного человека не потерял. А я уверена была, что город мы именно благодаря моим возьмем, что смогут они или часовых убрать, или башню захватить, а вышло вон оно как. Ну и что теперь…

– Да ничего, – я вдруг почувствовал, что ни капли не злюсь на девушку. – Всякое бывает. Ты мне лучше скажи, зачем пришла. Попросить хочешь о чем-то?

– Вообще, да, – ответила Анастасия. – Меня и моих девок тут многие не любят. Когда отряд у меня был, я могла на это внимания не обращать, потому что никто с нами связываться не стал бы. Ну, знаешь, нас бешеными считали, и это для меня даже выгодно было, я могла не бояться ничего. А теперь боюсь. Я защиты попросить пришла, у тебя отряд сильный, и с тобой никто не свяжется. Ну и со мной тоже, если я с тобой буду.

Вот оно как, защиты просить она пришла. А я ведь ожидал чего-то такого, было у меня понимание, что никуда теперь Анастасии не деться, без отряда-то. А вот если она ко мне придет, жить при моем лагере станет, то никто ее уже не тронет. Мой авторитет среди остальных наемников подрос, все-таки мы вполне успешно на штурм сходили, кусок стены отбили, а потом отступили организовано, ни одного человека не потеряв. А это само по себе значило много.

– Почему не к Ивану пошла? – спросил я. – Он ведь тоже на Григория работает, понял бы, что тебя защитить надо. Да и он, в конце концов воевода, а я так, наемник рядовой.

– С Иваном договориться мне гораздо дороже встало бы, – без обиняков заявила воительница. – Да и отдать он меня тоже может в случае, если ему это выгодным окажется. Киев далеко, о том, что здесь случилось, там узнают нескоро, а даже если и узнают, никто с Резаным Ухом спорить не станет, он ведь воевода и отряд у него почти под две сотни. А с тобой… Вижу я, что честь у тебя есть, и ты, если защитить пообещаешь, то от слова своего уже не отступишься. Ты ведь не наемник, ты князь, и честь у тебя тоже княжеская.

– Князь, скажешь тоже, – усмехнулся я. – Изгой я, ни земли своей, ни уважения в народе. Ублюдок, вне брака рождённый и никем не признанный.

– А два года назад ты кем был? – спросила у меня девушка. – Обычным селянином, которого ничего великого в жизни не ждало. А теперь своей дружиной командуешь, пусть и небольшой. И хорошо командуешь, это все признают.

– Ладно, – вздохнул я. – Так чего от меня тебе надо? Ты хочешь при нашем лагере поселиться? Так это ничего, мы, наверное, можем сами твои палатки занять, они же пустые теперь. А сама где жить хочешь?

– У тебя, – ответила девушка. – С тобой в одном шатре.

– Чего? – не понял я. – В каком смысле со мной в одном шатре? Ты как себе это представляешь вообще?

– Ты пойми, – нахмурилась Анастасия. – Я только здесь себя в безопасности могу себя чувствовать. Мы уж слишком много ног отдавили людям, включая и наемников этих. Нас вообще никто не любит, ты это уже заметить должен был, но что нам делать-то еще? Воевать как обычные наемники мы не можем, потому что другому обучены. Да и важные дела мы делали, об этом, если хочешь, Григория потом спроси, он подтвердит.

Воительница говорила это с таким жаром, что я почувствовал какую-то странную двойственность. Какой же она была настоящей, когда говорила со мной в моем кабинете в Киеве. или сейчас? Той дерзкой бабой, которая утверждала, что и дерутся они не хуже нас, и что в случае чего кому угодно готовы яйца отрезать, или нынешней, которая доказывает мне, что никто ее не