Отцовский трон - Наиль Эдуардович Выборнов

не очень хорошим. Черт его знает, где они научились этому приему, но ведь это действительно могло обеспечить им полную лояльность горожан, из тех, что в крепости сидят. Они ведь теперь помогать будут, завалы делать, баррикады, кипяток готовить будут, смолу горячую. А куда им деваться, если дети в заложниках?

А ведь если все неудачно для крымчан обернется, они могут и ход конем сделать. Взять, да потребовать отпустить их обратно в Крым, взяв в заложники горожан. Да даже не всех горожан, а тех же самых детей. И тогда ведь придется отпустить, никуда не денемся. Потому что если они все-таки этих детей порешат, то нам потом возвращаться будет уже некуда. Возненавидит нас простой люд, именно за то, что детей не спасли, не сохранили.

– Ладно, пошел я! – снова закричал со стены Петр. – К штурму готовиться нужно, вы ведь не усидите, снова на стены полезете.

– Тела забрать нам дай, – наконец, подал голос Иван. – И девок этих, и тех, кто в штурме вчерашнем пал. Дай похоронить их по-человечески.

– Нет уж, обойдетесь, – ответил крымчанин. – А сами забрать их попытаетесь, стрелами да болтами погоним. Так что мертвяков своих вы забрать сможете только вместе с городом. А сколько новых трупов за это время образуется, вам считать. Полезете на штурм опять, кровью умоетесь.

Мне оставалось только злобно выдохнуть и выматериться про себя. Вот ведь ублюдок. Он ведь специально все это устроил, чтобы мораль войска нашего подорвать. Чтобы задумались все, не стоит ли действительно плюнуть на все и уйти, пока еще больше людей не погибли в напрасных попытках штурма.

Хотя одну важную вещь, как ни крути, он все-таки выдал. Про детей, что в темнице сейчас сидят. Да, эта весть важная, но от нее мне только сильнее хотелось заполучить этого болтуна и измордовать как следует.

Похоже, что все остальные капитаны наемников, что собрались здесь, у ворот, испытывали примерно такие же эмоции: то тут, то там, была слышна грязная ругань. Спокойным выглядели, как это было не удивительно, сам Иван Резаное Ухо, да Анастасия. Может она действительно дочь польского боярина, вон как лицо держать умеет.

– Что дальше-то делать будем? – послышался из толпы возглас, и тут же повторился несколько раз в различных вариациях.

– Строим камнемет, укрепляем лагерь, – ответил Иван. – Засылы – всего лишь один вариант был, не сработал и не сработал. Если понадобится, то всю крепость по камешку разнесем, но город возьмем. И еще… В Киеве у меня просили главных из крымчан живыми взять, нужны они им зачем-то. Мы никого в живых не оставим, всех под нож пустим.

Ответом ему был одобрительный гул. Да, это наемникам понравилось, и я был с ними согласен. Не знаю уж зачем Григорию крымчане, но идея не оставлять их в живых пришлась по душе и мне.

Глава 11

Союз Торговых Городов. Херсон. Середина лета 2225-го года от Рождества Христова.

Я направился обратно в свой шатер, обдумывая по пути все, что сегодня услышал. Да, ситуация была совсем безрадостная. Если крымчане решат покинуть Херсон, то они ведь действительно попросту возьмут с собой заложников и все. А заложников можно будет даже не отпускать, после того, как они вернутся в Крым, а продать в рабство, например. Я слышал, что в Крыму рабство вполне себе в ходу.

Нет, и у нас в Пяти Княжествах, и здесь в Союзе Торговых Городов были холопы. Но холопы эти были либо воинской добычей, что само по себе уже свято, либо попали туда за долги. А уж тут, если ты сам дурак и не сумел понять, что сейчас-то брать в долг совсем не стоит, потому что вернуть ты не сможешь, то туда тебе в общем-то и дорога.

Про крымчан мне рассказывали совсем другое, о том, что они этими самыми рабами очень широко торговали. Был, мол, у них город, в котором был самый большой из рабских рынков в ближайших местах. И покупали рабов там какие-то турки, это вроде бы народ, который живет на противоположной стороне Великого Черного моря.

А брали крымчане рабов именно в набегах, в которые ходили на кораблях. Причем, набеги эти были направлены в основном на восход и на полдень. Но им все равно было мало этого, больше всего они хотели все-таки заполучить кусок большой земли. Что им, кстати говоря, вполне удалось, когда они взяли Херсон. Удержат – не удержат, черт его знает, скорее нет. Но роды ведь и объединиться могут ради такой цели.

А главарь этих крымчан, который назвал себя Петром, вовсе не какой-то там разбойничий атаман. Умен он, и повел себя именно как умный человек. Средств, чтобы нам навредить, у него не так много, все-таки он заперт за крепостной стеной и высунуться мы ему ни в коем случае не дадим. Но он проявил смекалку и изобретательность, а в итоге наверняка заставил многих из наемников задуматься о том, не случиться ли так, что они будут висеть на стене следующими.

Подлый это был удар, но и ход очень тонкий. Стоит ему немного пережать, и мы все возненавидим крымчан настолько, что брать город станем всеми силами, а если возьмем, то не оставим никого в живых. А ему нужно было посеять именно страх. Страх среди наших будет единственным его помощником, пока не придут еще крымчане. В том, что они придут, я не сомневался, уж слишком борзо вел себя Петр. Может быть, конечно, и пытается держать хорошее лицо при плохой игре, но мне в это не особо верилось.

Вернувшись в палатку, я встретил там боярина Луку. Сам он к воротам не пошел, да и правильно, должен же кто-то командовать на случай, если что-нибудь случится, но узнать, что же такое произошло ему все-таки хотелось.

– Не прошли наши засылы, – проговорил я ему. – Всех повязали и порешили. Повесили прямо на крепостной стене.

– Это баб что ли? – удивился боярин Лука.

– Да, баб, – кивнул я. – Так что у Анастасии отряда теперь нет. Я, конечно, тела не считал, не до того было, но большая часть ее девок в крепость ушла. И теперь уже не вернутся.

– А крымчане чего говорят? – заинтересовался Лука Филиппович.

– Злорадствуют, – ответил я. – Они детей всех городских взяли, да в темницу посадили, там к ним стражу приставили. Так что население херсонское теперь больше на их стороне, чем на нашей. Дети-то это святое, а они рыпнуться бояться, чтобы их не