Страх - Анастасия Пименова

Здесь теплее и намного суше, чем было в том подземелье.

Мне приносят еду, и я нахожусь здесь в одиночестве неизвестное количество времени.

Я не осмеливаюсь задавать вопросы, боясь, что за этим тогда последует. Обычно, Дэрил болтлив, поэтому стоит дождаться его появления, и сама позже всё узнаю.

Отсюда, когда дверь открывается и кто-то заходит, виден такой же деревянный коридор. Значит, это все одно здание.

Звуков почти не слышно, ни птиц, ни криков людей или пожирателей. Лишь приглушенно раздаются шаги и голоса, когда кто-то подходит. Вероятно, здесь какая-то специальная шумоизоляция.

***

Дэрил и правда вскоре вновь появляется на пороге моей новой камеры, но только для того, чтобы продолжить меня пытать. Наносить порезы – его самое любимое.

Из меня вырываются очередные крики, которыми мужчина наслаждается.

Он смеется, этот жуткий, дребезжащий смех, который эхом отдается в моих ушах даже после того, как он уходит.

Я оказываюсь не права впервые на его счет. Он ничего так не объясняет и не говорит, что это было ранее. Лишь в самом конце, когда уходит добавляет:

– Надеюсь, ты оценила это место.

Значит, я здесь надолго.

Меня не выводят более, чтобы наносить удары плетью или раздевать и сбивать потоками воды.

Остаются лишь две пытки, которые я проживаю в последнее время чаще обычного. Порезы и битье. Кажется, мужчину что-то злит и таким образом он выплескивает всю эту злобу на мне. Однажды, снова не рассчитывает силу, как было в первый раз и отправляет меня в отключку на неизвестное время.

Селин приходится вытаскивать меня с того света, чтобы её брат смог продолжать развлекаться со мной, игрушкой, которая скоро сломается.

Боль стала моим постоянным спутником, а страх – единственным чувством, которое я способна испытывать.

В один из очередных дней Дэрил впервые дает мне взглянуть на себя.

Перед этим он бил меня по лицу до тех пор, пока не пошла кровь. Мужчина старается ничего не ломать при этом, потому что Селин не может вечно восстанавливать меня, особенно переломы, кости после которых сращиваются слишком долго. Да и лицо по неизвестной причине он не режет мне.

Дэрил достает из нагрудного кармана складное зеркало и сначала сам смотрится в него, вытирая платком пот с лица, а следом, держа зеркало в руках, дает мне десятки секунд, чтобы рассмотреть себя.

Мои щеки впали, лицо осунулось, глаза потеряли прежний блеск, кожа стала бледной, и я никогда прежде не видела такого оттенка.

Страх. Это единственная эмоция, что отразилась в собственном отражении.

Неужели это действительно я? Та, что когда-то смеялась, верила в лучшее и строила планы на будущее? Где она? Куда она исчезла, оставив после себя лишь оболочку, наполненную страхом и отчаянием?

Я отвожу взгляд, не в силах выдержать это зрелище.

Он уходит, заставляя эти немногочисленные раны залечивать самой.

***

Меня трясет.

Я не могу больше находиться в четырех стенах.

Это сводит с ума.

Здесь ничего нет, ничего, что могло бы хоть как-то отвлечь.

Дэрил если и заходит с Селин, то они говорят только между собой, обращаясь ко мне лишь для того, чтобы пытать.

Охранники, что приносят еду всё так же чередуются, но более вообще не обращают внимания, словно меня и нет здесь вовсе.

Бывает я плачу или просто смеюсь.

Я чувствую, как пульсирует кровь в венах, как бьется сердце, будто пытаясь вырваться наружу. Чувствую всё слишком остро.

Я помню, как раньше ценила тишину. Тишина давала возможность собраться с мыслями, услышать себя или, на крайний случай, пожирателей. Но теперь тишина – это мой главный враг. Она оглушает, давит, наполняет голову эхом вопросов, на которые нет ответов.

Поэтому здесь я часто кричу просто так, помимо разговоров с собой. Уже не боюсь и не волнуюсь, что меня кто-то услышит, что я могу привлечь внимания пожирателей. Сейчас я лишь продолжаю мечтать об этом. Но всё тщетно.

Мой режим сбивается. Сплю по ощущениям лишь по несколько часов, но часто.

Иногда в голове всплывают обрывки воспоминаний, но с каждым днем это случается всё реже.

Я начинаю забывать, как выглядит солнце. Забываю, как ощущается ветер на коже. Забываю, что значит быть свободной. И это самое страшное. Страшнее тишины, страшнее пожирателей.

Страх потерять себя окончательно.

***

В один из таких многочисленных дней, когда мне приносят еду, то я забираю тарелку и начинаю есть, вновь не ощущая вкуса. Возможно, у меня что-то случилось с вкусовыми рецепторами. Не знаю, как по-другому это объяснить.

Ем до тех пор, пока мне не попадается что-то странное, что не жуется. Не похоже на овощи…

Достаю изо рта это и смотрю, напрягая зрение.

Моя рука вздрагивает и это падает на пол, когда я отставляю тарелку и тяжело дышу, думая, что это очередная галлюцинация.

Подползаю и дрожащей рукой касаюсь этого, беря в руки и убеждаясь, что мне не мерещится.

Фаланга человеческого пальца.

Мой взгляд возвращается к супу, и теперь я вижу ещё несколько кусков пальцев, торчащих оттуда.

Меня тут же рвет, когда я понимаю, что чуть не съела. Я выблевываю абсолютно всё, также понимая, что ела бульон на основе частей человеческого тела.

Меня трясет всем телом, как будто я пережила мощный удар током. Рвотные позывы не прекращаются, кажется, будто выворачивает наизнанку.

В голове одна мысль: я ела человечину. С каждой секундой она становится все более невыносимой, давящей, отравляющей.

Паника захлестывает с головой, топит в потоке ужасных, неконтролируемых мыслей.

Даже не сразу соображаю, что больше в камере не одна. Понимаю это только, когда поднимаю голову и вижу Дэрила.

– Не понравилось?

Молчу, смотря на его ухмыляющееся лицо.

– Мне тут стало известно, что ты посещала место, где хранились наши запасы еды, – мне становится ещё хуже, когда я понимаю, о какой еде он говорит. – Поэтому я и решил, что тебе уже давно стоит попробовать эти изысканные блюда. Согласись, вкус совсем другой… более насыщенный?

Меня продолжает мутить. Больной ублюдок…

– Кстати, это, – он берет кусок пальца в руки и демонстрирует его мне, – Сюзанна. Да, да, твоя бывшая соседка. Увы, она меня разочаровала, поэтому теперь Сюзанна годится только для этого.

Я блею на пол ещё раз, только уже остатками жидкости, когда Дэрил хлопает меня по спине, смеясь.

– Теперь, Эйви, мы немного изменим правила игры. Я понимаю и представляю, что ты будешь отказываться от данной пищи и сможешь так протянуть, возможно, месяц. Но знаешь без чего ты не