Последний Герой. Том 1 - Рафаэль Дамиров

— Артур, дорогой, — Вальков поднялся из кресла, протянул руку. Пожатие тоже было крепким.

Кабинет просторный, с тяжёлой и немного вычурной мебелью. Огромный стол — лакированный, из тёмного дерева, почти пустой. Только ноутбук да бронзовая безделушка — какая-то фигура на подставке. У стены за спиной Валькова шкаф с дверцами под венецианское стекло, внутри — мини-бар и несколько книг с золотым тиснением на корешках для отвода глаз.

— Давай, за удачу, — Валет достал бутылку «Macallan», плеснул в бокал. — Двадцать лет, выдержка солидная. Попробуй.

— На работе не пью, Герман, ты же знаешь, — покачал головой Савченко.

— Сегодня можно, — хмыкнул Вальков, протянул полный бокал. — Начальство разрешает. Хе-хе…

Савченко взял, сделал глоток, поставил обратно.

— Ну, как в изоляторе спалось? Не твердо?

— Сносно, — пожал плечами Савченко. — В джунглях хуже.

— Молодец. Всё как по нотам сделал, Дирижер, — Валет выдвинул ящик стола, достал из-под бумаг небольшую фотокарточку. — На вот, Артурчик, глянь… Следующий твой клиент.

— Хм… — Савченко взял фотографию, пригляделся, приподнял бровь. — Этого малолетку я видел. Заходил в камеру вместе с Мордюковым. Убрать?

— С ума сошёл? — фыркнул Валет и отхлебнул вискаря. — Это же мент. У нас выборы через месяц.

— Я же чисто работаю, Герман.

— Не нужно будоражить общественность, — чиркнул в воздухе бокалом кандидат в мэры.

— Он вообще кто? Опер?

— Неа, штабист. Но, зараза, лезет куда не надо. Мне уже позвонили… Сам знаешь кто. Сказали, что этот лейтенантик нос суёт не туда. И, кстати, это он Рябого повязал.

— Он? Рябого? — Савченко недоверчиво покачал головой. — Малохольный нашего Лёню?

— То-то и оно. Странно все это. Нет, Лёня, бывало, работал топорно, но для грязной работы годился. Тебя надо было к блогеру слать, а не его. А Рябой сам виноват, спалился, земля ему пухом.

— Погоди, Герман. Ты хочешь сказать, что этот штабной сам Леню вычислил?

— Пока не ясно. Может, наобум, может, кто-то подсказал. Вот и разберись — кто он, откуда, кто за ним и почему вдруг поперек дороги нам встал.

Савченко сжал губы, помолчал, а потом проговорил:

— Давай проще. Уберу. Сделаю как несчастный случай. Никто не вякнет и с выборами не свяжет.

— Ну-у… Если только как случайность обставить… — Валет задумчиво покрутил в руках бокал, всматриваясь в золотистую рябь на поверхности напитка, пока не пил, будто раскрывал купаж. — Только чтобы без шума. Понял?

Савченко кивнул.

— Но для начала пробей его. Может, и правда случайность, — сказал Валет, отпивая из бокала.

— В таких делах случайностей не бывает, — Артур поставил бокал.

— Да знаю я… — кивнул Валет. — Но ты сам посмотри на его рожу. Лошара. Только из ВУЗа вылез, год как в РОВД. Зелёный. Может, за ним кто стоит?

— Все уже прикормлены, Герман. А свободных стрелков сейчас не бывает. Кончились последние герои.

— Вот и ломаю голову. У ментов мозгов с гулькин нос. Если бы кто и смог схему раскопать — так это разве что… Лютый. Гори он в аду…

Он замолчал, потом постучал ногтем — ухоженным, ровным, как у банкира или депутата — по краю фотокарточки.

— А знаешь, как зовут этого лейтенанта? Максим Сергеевич. Как Лютого. Только фамилия другая — Яровой.

Савченко усмехнулся, аккуратно спрятал снимок во внутренний карман пиджака.

— На том свете фамилий не спрашивают, там все едины.

* * *

Я вернулся домой поздно вечером. Полдня возился со штабными бумажками, разгребал то, что, по уму, должен был делать в течение дня. Ну и за начальника штаба кое-что сделал: проект приказа накатал от имени Мордюкова, по линии регистрации и учёта заявлений и сообщений. Не моя это обязанность, но Власенко, похоже, привык сваливать свои дела на подчинённых. Я пока специально не сопротивлялся — вникал во всё. Хотел понять, как нынче устроена служба, как движется система, где слабые звенья. И есть ли у нее вообще сильные, кроме автоматизации, баз данных и поисковых систем.

Благо, с УПК и УК у меня проблем не было — спасибо Максимке. Теоретически он был крепко подкован, видимо, зубрил в Академии как надо. Ну хоть за это ему спасибо.

— Маха, я дома! — сказал я на автомате, входя в квартиру.

И тут же остановился. У двери стояли две пары обуви. Мужские туфли и женские сандалии. Обувь, естественно, чужая.

Сначала подумал, что к Машке друзья в гости набежали. Но обувь у порога — странная. Не молодёжная. Ни тебе кислотных шнурков, ни подошвы как у лунного ботинка, ни модного бренда на боку. Всё строго и просто, будто из советского «Скорохода». Да и расставлены не как попало, а аккуратненько, носками к стене.

Запах в квартире стоял домашний. Такой… тёплый. Жареным луком тянет, борщом с мясом, чуть-чуть котлетами. Я даже встал, принюхался. Не понял. Машка что, до плиты доросла? Не верится. Нет, жарить картошку она у меня научилась, пару раз даже макароны отварила. Но борщ… борщ — это уже серьёзно.

— Максим, — в коридоре нарисовалась Машка.

В длинном до пят махровом халате, сером, невзрачном, будто выданном по разнарядке. Из-под него торчали пушистые тапки-зайцы с длинными ушами.

— Ты чего? — я прищурился. — Халат у бабушки сперла? А почему уши на ногах? А-а… я понял… Рилсы опять пилишь?

Я уже кое-что начал понимать на языке папуасов.

— К тебе родители приехали, Макс… — пробормотала она. — Смотри, какие тапочки они мне подарили.

Голос без радостной интонации. Улыбка будто приклеенная. И в глазах скрытая тревога.

— О-па… — выдохнул я. — Тётя Ася приехала.

То есть… Анастасия Егоровна. Так её звали, если не путаю. Мать мою… Максимки, то есть.

Смыться бы, пока не поздно. Но уже поздно. Из кухни доносится шум: стул отодвигается, что-то стукнуло, скрипнуло. И тут же — шаги. Ровные. Уверенные. Слинять? Не успею.

Кац предлагает сдаться…

Глава 18

В коридор вышла женщина лет под пятьдесят. Сухощавая, с несгибаемой осанкой, будто линейку проглотила. Волосы собраны в аккуратную шишку, «учительские» очки на носу, взгляд такой, будто видит насквозь.

— Сын… — сказала она поставленным голосом, чуть приспустив очки, будто через линзы слабо ей верилось в то, что было видно. —