Владыка Нового Мира 2 - Максим Злобин

Наверное.

Тут обязательно нужно учитывать, что всё вышесказанное – это правда сквозь призму баронессы Мендель, у которой были все основания демонизировать своего классового врага. И на деле всё может оказаться совсем не так.

Поэтому обязательно нужно сделать свои выводы. Но прежде очень полезно будет узнать ещё и точку зрения Батяни, потому что реакция у вомбата сейчас какая-то явно нездоровая.

– Он демон, Харон!

– Почему?

– Потому что! Ты знаешь, что стало с вомбатами в Гремячем!?

Ох… неужто ещё одна душещипательная история про рабство?

– Не имею ни малейшего понятия, – честно ответил я.

– Так вот и я тоже! – Батяня попытался вывернуться из захвата. – И никто не знает!

– Да тише ты! Чем больше ты мне сейчас расскажешь, тем больше я пойму. Прикинь! Это именно так и работает.

– Ладно, – кажется, вомбат немного успокоился. – Отпусти, – а после начал рассказ.

Итак. Первое, что нужно знать – по устройству Гремячий отличается от Нового Сада. Ведь там и город и пригород уместились внутри крепостных стен, а всё что вне – либо фермы, либо самострой. Но это я и сам прекрасно знаю, потому что заезжал за шаурмой, когда ехал в Столицу… или это было на обратном пути? Память ни к чёрту.

Ай, ладно. Второй момент: крепостная стена в Гремячем покруче нашей будет. Сильно близко я к ней не приближался, но даже издалека было понятно, что строение монументальное. Действительно неприступная хренотень, – и Батяня это подтвердил.

Ну а дальше к сути: как только Клюев пришёл к власти, всех вомбатов что жили вне крепостных стен очень грубо погнали прочь. Выгнали из собственных домов и вещи собрать не дали, – а оказавших сопротивление даже били.

И ясен хрен, что без средств к долгому путешествию, все беженцы направились именно сюда, в Новый Сад.

– … но с теми, кто жил в самом городе до сих пор связи нет! – подвёл итог Батяня. – И вряд ли потому, что им там так хорошо живётся!

– Ага, – кивнул я. – То есть часть наших городских вомбатов, это родня вомбатов из Гремячего?

– Именно!

– А у тебя там кто-то есть?

– У меня никого, но какая разница!?

– А люди из Гремячего? Торговцы заезжие, например? Неужели никто ничего не говорит?

– Нет!

– А…

– Харон! – тут Батяня снова завёлся. – Ну неужели ты думаешь, что за два года не было попыток связаться со своими!? Все молчат! Никто ничего не говорит!

– Понятно, – последняя попытка: – А Рой?

– И Рой тоже!

А вот это уже действительно странно. Ведь на жука где сядешь, там и слезешь, – принудить его к чему-то невозможно, да и вообще трогать лишний раз страшно.

– Так. И что же, по-твоему, случилось с…

Тут дверь в музей открылась. Сперва снаружи послышался гомон недовольной толпы, а после спор на повышенных тонах из соседнего зала. Гвардеец, что принёс весть о приезде Клюева, пытался кого-то ко мне не подпустить. Хотя… оно ведь уже понятно кого.

– Харитон Христофорович! – раздался крик. – Ну разве так себя ведут гостеприимные хозяева!?

Причём крик… радостный какой-то. Судя по интонациям, вопрос был не ядовитым, а ровно наоборот. Клюев эдак меня по-доброму пожурил. Мол, ну чо ты, старичок? Не стыдно на пороге держать-то?

– С-с-с-сука, – прошипел Батяня.

Я же велел вомбату стоять, молчать и ничего не делать, а после пошёл в соседний зал встречать Илью Владимировича.

– Так вот вы какой!

Да, я такой. А он, стало быть, совсем другой. Навскидку, Клюеву было чуть больше сорока. Гладковыбритый, среднего роста, среднего телосложения, да и вообще – весь из себя средний какой-то. Из примечательного во внешности я зацепился разве что за цвет глаз, – тут же поймал себя на мысли о том, что никогда раньше не наблюдал вживую зеленоглазых мужиков. А может просто не заострял на этом внимание?

Не суть.

Зелёные глаза, значит. Крайне дружелюбное, располагающее лицо. Ну и ещё одежда Клюева, конечно… нет, не удивила. Скорее уж подтвердила некоторые из моих думок. С первого взгляда складывалось впечатление, что Илья Владимирович всеми силами придерживается собственной легенды о происхождении «из народа» и специально одевается именно так: кроссовки, просторные чёрные штаны с кучей карманов и рубаха в клетку. Ну прямо вот свой парень, ага. Лесоруб или что-то около того.

Так… Ладно…

Сейчас мне временно нужно забыть про всё пристрастное. И рассказы Лизы, и яростный спич Батяни. В перспективе мы с этим человеком враги – согласен. Но ведь зачем-то он сюда приехал, верно? И это как минимум интересно.

– День добрый, – я решил начать с рукопожатия.

– Добрейший, Харитон Христофорович! – Клюев едва тронул мою кисть, а гвардеец смекнул что к чему, и после немого ответа на немой вопрос тут же потерялся. – Рад! Очень рад!

– Присядем?

– С удовольствием!

По понятным причинам, в музейном зале не было комфортабельных кресел для важных переговоров. Раскладные стулья и раскладной же стол, на котором стояли графины с морсом и подносы с простенькими канапе. Ну да ничего. Клюев же у нас из простых.

– Угощайтесь.

– Благодарю!

Зеленоглазый хрен схватил с тарелки канапе с ветчиной и сыром. Закинул в рот, а потом аж зажмурился от удовольствия. Никакого стеснения, никакой неловкости, как будто сто лет уже знакомы.

– М-м-м, сказка!

И я ему верю как будто бы. И в то, что вкусно ему верю. И в то, что человек рад со мной познакомиться. Вот только если удерживать в уме висящих по столбам дворян и пропавших без вести вомбатов, то становится жутковато. Психопат? Скорее да, чем нет.

– Итак, Илья Владимирович, – я взял первое слово. – С чем вы к нам?

– М-м-м, – мыкнул Клюев с полным ртом и принялся наливать себе морса, чтобы запить.

Запил.

Затем спросил:

– А что, не надо было? – и весело заржал. – Да брось ты, Харитон Христофорович, не напрягайся. И давай сразу же на «ты» перейдём, а то как-то неловко. Не против?

– Не против.

– Ну вот и хорошо! И подвоха не жди, пожалуйста, не обижай недоверием. Я же к тебе по-соседски приехал. Познакомиться, пообщаться, с победой поздравить, – Клюев вытянул из пачки салфетку и утёр рот. – Ты ведь даже не представляешь, как у меня отлегло, когда весточка про тебя прилетела.

– Хм, – тут я вдруг машинально скрестил руки на груди. – А что за повод такой для радости?

– Так а как же мне не радоваться!? «Как же нам не веселиться», слыхал такую песню? – Клюев снова заржал. –