По праву крови - Кирилл Малышев

Но, взглянув в центр юрты, понял – причина не в нём.

По залу двигалась процессия. Десяток рослых ханатов в чёрных латах.

Нукеры.

Лезвия кривых сабель, висящих на поясах, поблёскивали в красном свете факелов. В руках воинов были цепи, протянувшиеся к металлическому ошейнику, сдавливавшему могучую шею пленника.

Лица узника не было видно. На его голову был надет плотный холщовый мешок. Но Ярополк понял, кто это. По фигуре, возвышающейся на целый аршин даже над самыми рослыми из отборных воинов хана.

– Весемир… – не веря своим глазам, прошептал мальчик.

Великана подвели к помосту. Несколько нукеров дёрнули цепи, заставляя воеводу склониться. С его головы грубо сорвали мешок.

Вид воеводы был жуток. Лицо настолько изувечено, что узнать его оказалось почти невозможно. Синюшное, покрытое синяками, распухшее до неестественных размеров. Щёки отвисли, глаза заплыли так сильно, что между веками едва проглядывали узкие багровые щели. Губы были разбиты, густая борода свалялась в колтуны, слипшиеся от засохшей крови. Левая рука безвольно болталась вдоль туловища. Судя по всему, сломана.

Медленно, превозмогая боль в изувеченном теле, Весемир расправил плечи, возвышаясь над столами подобно величественному утёсу. Гости ахнули. Возглас изумления пронёсся по рядам пирующих. Такого исполина никто из сидящих здесь ещё не видел.

Воевода с достоинством поднял голову. В зале повисла напряжённая тишина.

– Ты Весемир, спутник Олега? – гнусавым голосом поинтересовался Тулускай.

– Да. – хрипло, но громко ответил пленник. – Я Весемир Свенельдович, воевода радонской дружины, старый друг и спутник Олега Изяславовича. Где мой княжич?

В юрте раздался смех. Охрана и гости находили горделивую речь закованного в железный ошейник пленника забавной.

Тулускай тоже снисходительно усмехнулся, как улыбаются словам неразумного ребёнка.

– Что ж, воевода, – продолжил он. – Я отвечу на твой вопрос. Олег тяжко оскорбил Великого хана. Владыка земли и неба покарал его за дерзость.

Глашатай небрежно указал ладонью на настил.

Весемир, прищурившись, посмотрел на помост, не понимая, что имеет в виду ханат.

Его глаза метались в поисках княжича, пока взгляд не упал на стоящего в тени Ярополка.

Голова воина бессильно опустилась на грудь. Он обо всём догадался. Раз младший из Изяславовичей здесь, значит, лагерь постигла та же участь, что и его людей, въехавших в Ханатар этим днём.

– Вижу, ты не до конца понимаешь меня, – с издёвкой протянул Тулускай. – Выражусь яснее. Никто не может безнаказанно оскорбить Великого хана. Иными словами – твой княжич мёртв! И умерщвлён он заслуженно.

Он сделал паузу, наслаждаясь отчаянием, которое уловил в глазах пленника.

– Но ты, воевода, можешь избежать его участи.

Весемир поднял голову и пристально посмотрел на ханского глашатая.

– Чего вы хотите от меня?

– Ты великий воин, Весемир. Владыка Степи милостиво предлагает тебе присягнуть ему и встать под его знамёна. Так ты сохранишь жизнь. Хоть ты и убил голыми руками десяток ханских нукеров сегодня днём – владыка Угулдай готов простить тебе это, если ты склонишься перед ним и поклянёшься в верности.

Ярополк неотрывно наблюдал за воеводой. Великан на мгновение повернул голову и встретился с ним взглядом. Мальчик задержал дыхание. Несколько бесконечно долгих секунд они смотрели друг другу в глаза. Затем, кашлянув, пленник громко ответил:

– Хорошо. Я согласен поклясться Великому хану.

"Не может быть… Он будет служить ему? Присягнёт убийце брата?" – ошеломлённо подумал Ярополк.

Весемир выдержал паузу.

– Вот только не имеет цены клятва, коль она дана в цепях. Снимите их, чтобы я мог поклониться и присягнуть добровольно, как того требует обычай.

Тулускай склонился к уху Угулдая и перевёл сказанные воеводой слова. Хан задумчиво почесал бороду.

Зал притих, наблюдая за исполином, горделиво расправившим плечи.

– Не бойтесь, – хрипло добавил Весемир. – Ваших нукеров тут поболе, чем с десяток и у всех оружие имеется. Да и потрепали меня знатно. Руку, опять же, сломали. Что я могу сделать?

Хан алчно сверкнул глазами. Решение было принято. Тулускай раскрыл рот, готовясь объявить его.

– Снять цепи! – скомандовал он.

Весемир наклонился, давая возможность расстегнуть ошейник. Один из нукеров вытащил из-за пояса железный ключ, вставил его в гнездо и повернул. Со скрежетом замок открылся.

Всё произошло мгновенно.

Воевода резко выдохнул, а в следующий миг его огромная ладонь, похожая на медвежью лапу, сомкнулась на шее степняка. Раздался отвратительный хруст ломающихся позвонков. Прижав безжизненное тело сломанной рукой к груди, Весемир выхватил из-за пояса мёртвого нукера кривую саблю.

Шагнув в сторону Угулдая, он проревел треснувшим голосом:

– Шеррюп!

В пляшущем свете факелов он казался кем-то неестественным – живым воплощением ярости, неуязвимым гигантом из древних преданий. Мифическим богатырём, олицетворением необузданной природной силы.

Воины в чёрных латах выхватили оружие, бросаясь в атаку. Они секли и рубили воеводу, но Весемир, будто не замечая сыплющихся на него ударов, продолжал шаг за шагом двигаться вперёд, к настилу.

Взмах могучей руки – и один из нападающих разрублен надвое.

Ещё один – и голова в шлеме с конским волосом покатилась по полу.

– Шеррюп!

Зал охватила паника.

Пирующие вскочили, опрокидывая чаши и блюда. Золотой трон опустел в мгновение ока – приближённые хана бросились врассыпную. Сам Угулдай поднялся и медленно начал отходить к дальней стене юрты.

Ярополк стоял в оцепенении, не в силах пошевелиться.

Весемир шагал всё дальше и дальше, оставляя за собой кровавый след от многочисленных ран, нанесённых ему кривыми саблями.

– Шеррюп!

Его крик вырвал княжича из оцепенения. Он вдруг осознал, что воевода обращается именно к нему, кричит на норде, чтобы окружающие не разобрали смысла и не перехватили его.

«Он даёт мне шанс спастись».

Пригнувшись, мальчик схватил саблю убитого нукера и, пользуясь всеобщей суматохой, метнулся к стене юрты.

Разрезав шкуры, натянутые поверх деревянных перекладин, он выскользнул наружу.

Над Степью бушевала метель. Порывы ледяного ветра хлестали по лицу увесистыми сгустками снега.

Ярополк вдохнул морозный воздух и обернулся. Изнутри всё ещё слышался звон оружия, предсмертные крики, топот ног.

Зная, что медлить нельзя, княжич, прихрамывая, бросился прочь.

Вскоре впереди замаячил размытый силуэт ветхой деревянной постройки, в которой прятались от непогоды лошади – их оставили здесь на ночь торговцы. Мальчик направился к ним, затравленно озираясь.

У самого входа в стойло, завернувшись в одеяло, спал ханат. Громогласный храп разносился над окрестностями, заглушая даже вой бури. В нос ударил резкий запах перегара – степняк был мертвецки пьян.

«Оставили охранять лошадей», – мелькнула мысль.

Заслышав чужие шаги, кони начали беспокойно фыркать.

Но княжич быстро успокоил одну из них, проведя рукой по тёплой шее.

Срезав саблей привязь, он вскочил на спину животного.

Подгоняя лошадь оставшейся у него в