Учитель. Назад в СССР 3 - Аристарх Риддер

— А кто же? — опешил Федор.

— Королевна! — дружным хором заорал девятый класс.

Профессор и ассистент не выдержали накала страстей и тоже присоединились к общему веселью, растеряв весь свой серьезный вид.

— К нам гости, — негромко произнесла Даша Светлова, непонятно как и когда оказавшаяся возле меня.

— Гости? — удивился я. — С чего ты взяла? — поинтересовался у девушки.

— Председатель едет, — кивнула Даша, глядя куда-то за мою спину.

Я обернулся, увидел знакомый автомобиль, поднялся.

— Перерыв окончен, наводим порядок и ударно заканчиваем работу, — объявил я, прикидывая, для чего на наше поле прибыл товарищ Лиходед. По мою душу, потому что Зоя Аркадьевна донесла ему мои претензии. Или просто по-хозяйски, проведать добровольных помощников, похвалить и сказать спасибо подрастающему поколению. Оказалось, Семен Семенович решил убить двух зайцев одновременно.

— Здорово, орлы! — гаркнул товарищ председатель, едва ли не на ходу выпрыгнув из машины.

— Здравст-вуй-те, то-ва-рищ пред-се-да-тель! — дружно проорали в ответ мои подопечные, вскакивая на ноги.

— Работа кипит!

— Да-а-а! — ответили ему луженые молодые глотки девятого класса.

Десятиклассники сдержанно улыбались. Со мной и с моими учениками председатель поздоровался за руку, чем вызвал сдержанно-завистливые взгляды младших товарищей. На лицах девятиклашек читалась откровенная надежда на то, что в следующем году товарищ Лиходед точно так же добавит им авторитета в глаза младших собратьев, пожав каждому руку.

— У вас обед? — продолжал допытываться Семен Семенович.

— Уже закончили, — сдержанно ответил я. — Ребята, предлагают ударно поработать и закончить уборку бурака в ударные сроки, — предложил я своей дружной команде.

— Даешь пятилетку за три часа! — завопил кто-то.

— Дурак! — одёрнул кто-то и переиначил. — Даешь до конца поля за три часа!

— Да!

— Вперед, на бурак!

Дети всегда дети, дай повод поиграть в войнушку или предложи приключение, тогда работа будет спориться в два раза быстрее. Похоже, мою мысль на лету подхватили десятиклассники. Во всяком случае, Федор Швец завопил, привлекая к себе внимание.

— Слушай сюда! — недавний профессор поднял руку. — Объявляю конкурс на самый большой бурак! Победитель получит звание «Генерал бурак» и… — Федор состроил загадочное лицо, прищурился, обвел взглядом заинтригованных девятиклассников, выдержал театральную паузу и выдал. — И право не мыть руки перед обедом!

Школьники грохнули дружным смехом, подхватили свои корзины и ведра, и наперегонки кинулись завоевывать титул при помощи собирания надоевших всем корнеплодов. Впрочем, через минуту главная цель оказалась забытой, ребята кинулись мериться овощами.

— Федор, контролируй процесс, — велел я, наблюдая, как ученики кинулись выискивать самый большой бурак, позабыв о том, для чего мы на поле.

— Внимание! От каждого участника принимается только один бурак! Менять можно три раза! Бурак приносим к счетной комиссии.

— А где комиссия-то? — раздался любопытный голос.

— Председатель комиссии Дарья Светлова! — тут же объявил Федька. — Складываем большие бураки рядом с ней! Как закончим, проведем измерения! Победитель получит все! — Швец расширил и углубил правила игры.

Дело вернулось в рабочее русло.

— Вы ко мне, Семен Семенович? — уточнил я. — Если просто поздороваться, тогда я к ребятам на поле.

— Вы с ними работаете? — удивился председатель.

— Конечно, как иначе, — подтвердил я, натягивая перчатки.

— Тоже будете искать самый большой бурак? — поддел товарищ Лиходед.

— Почему нет, — я принял шутку и замолчал. Судя по всему, председатель приехал по мою душу, но помогать ему с разговором я не собирался.

— Товарищ Зверев, — издалека начал Лиходед. — Вы коммунист? — неожиданно поинтересовался председатель.

— Пока что комсомолец, — сдержанно ответил я, прикидывая, к чему такое наигранное любопытство.

Насколько помню, в КПСС вступали вроде бы после двадцати восьми лет. В голове забрезжили смутные воспоминания из Устава. Я напрягся, вытащил из памяти давно забытые строки: «Коммунистическая партия Советского Союза — боевой испытанный авангард советского народа… это не то… Партия существует для народа и служит народу….опять не туда… Членом КПСС может быть любой гражданин Советского Союза, признающий Программу и Устав партии, активно участвующий в строительстве коммунизма… Ага, где-то близко… Прием в члены партии производится в индивидуальном порядке».

В ушах зазвучал чей-то голос, бормочущий нужные строки: «В партию принимаются лица, достигшие восемнадцати лет. Молодежь до двадцати трех лет включительно вступает в партию лишь через ВЛКСМ». Вот оно! Тут же сообразил, что у Егора в документах только комсомольский билет.

— Пока комсомолец, — сдержанно ответил я.

— Пора, пора. Могу посодействовать, — бросил вскользь председатель.

Я не ответил, глядя в упор на Лиходеда. Председатель смотрел на учеников, активно работающих в поле, и довольно улыбался. Не дождавшись моей реакции, товарищ председатель кинул на меня короткий задумчивый взгляд и зашел с другой стороны.

— До меня дошли слухи, товарищ Зверев, — вкрадчиво начал Лиходед. — Что вы препятствуете работе школьников в колхозе. Считаете, что помощь колхозу мешает учебе. Уверен, вы, как городской житель, впервые столкнувшийся с сельской жизнью, несколько неверно оцениваете ситуацию в целом. Помощь колхозу — это славная традиция, важное и нужное для государства дело…

— Товарищ Лиходед, можно ближе к делу? — прервал я витиеватые речи Семена Семеновича. — Работа не ждет, — уточнил в ответ на недоумевающий председательский взгляд.

— Экий вы, право, — поморщился глава колхоза. — Несговорчивый.

— Какой есть, — равнодушно бросил я. — У вас все? — вежливо поинтересовался.

— Не дело это, товарищ учитель, мешать колхозу, — покачал головой председатель, сурово нахмурив брови. — А ну как в области прознают, что тогда? Пятно на репутации. Так и работы можно лишиться. Испортите себе жизнь… Вы молодой, мы вам добра хотим…

— Мы — это кто? — полюбопытствовал я, снова перебив председателя.

Семен Семенович запнулся, прищурился, окинул меня задумчивым взглядом.

— М-да, товарищ Зверев. Трудно вам будет здесь у нас, ох, трудно.

— Ничего, я трудностей не боюсь, — заверил я товарища Лиходеда. — У вас все? — уточнил я.

Ну что же, момент истины: либо председатель сейчас выдаст все, как есть, либо попрощается, развернется и уедет восвояси, отложив разговор до следующего раза. Уверен, Семен Семенович очень хочет, чтобы я сам обозначил вопрос про Свирюгина. Да только делать я этого не собираюсь. Выступать в роли просителя заведомо проигрышная ситуация. А вот