Похищенный воин. - Соколова

Поэтому одним из их интересов было приобретение более совершенного вооружения. Степные кентавры давно вели войну со снежными обезьянами. Но недавно у них появились новые враги, гораздо опаснее прежних. Степные кентавры в ужасе бежали от них. А лесные - союзники степных – предпочитали сами не нападать, ибо в густые леса пришельцы не совались. Люди-пауки, так назывались новые враги кентавров, внешне мало отличались от землян. Вернее, сказать среди земных людей встречались похожие. Самка - огромная, жирная бабища, с ядовитыми клыками. Самец невысокий, коренастый мужик. Он также ядовит. Кроме клыков, у них ядовитый коготь на указательном пальце левой руки. Вооружаются эти «гуманоиды» трезубцами, сетями, верёвками с крючьями и духовыми трубками с отравленными стрелами. Бедность в вооружении пауки успешно компенсировали хитростью и коварством. Нападали они всегда из засады и частенько ловили кентавров, потерявших бдительность. Зря не лезли на рожон, стараясь захватить кентаврисс с кентаврятами. За несколько часов до нападения кентавров они обычно смывались, оставляя тем пустой лагерь. Но загнанные в угол отбивались до последнего.

Я пообещал кентаврам помощь в борьбе с пауками, хотя сам ещё толком не представлял себе, как буду это делать. На прощание гостям был показан мой арсенал, что вызвало их восхищение. В основном там было трофейное оружие, но кое-что сделанное лично, либо гномами. Каждому гостю я подарил по широкому щиту. Сначала хотел подарить копья, но Оли отговорила, тем более, что щиты у нас были прекрасные: легкие и очень прочные. Тонкие пластинки шпона белого дерева Оли склеивала между собой, снаружи и изнутри обтягивала несколькими слоями пропитанной клеем шелковой ткани. Щиты для Принца и Золотых покрывала серебряная фольга украшенная искусной чеканкой, для степных были расписаны мной устрашающими мордами чудовищ, а для Эрика рожей клоуна. Последний щит вызвал у степных кентавров наибольший страх, и зависть к получателю подарка, а у Принца и Золотых – хохот. Золотые получили также – по тяжёлому "стеклянному" топору. Троим степным – мечи хищных кентавров, добытые ещё до прихода в долину. Принцу – двуручный рыцарский меч из коллекции Улюлюля, а Дебилу - красивый меч одного из вампиров, с ножнами в драгоценных камнях. Шут сразу же завернул дорогой подарок в кусок вонючей шкуры.

- Мы ждём ответного визита, - сказал Принц на прощанье. Всё было бы хорошо, но что делать дальше, я не знал. У меня была неплохая армия. Но предназначалась она исключительно для обороны. Пупс с арбалетом в лесу представлял угрозу для многих хищников. Однако в голых горах пользы от него никакой. К тому же у меня появилась неожиданная проблема в лице человека с земли. Освободившись от улюлюльского рабства, «соратник Ильича» посчитал своим долгом освободить других рабов, коими он считал абсолютно всех вокруг, и развил бурную деятельность. Вначале он объявил себя новым королём подземных гномов и крысовидных пупсов. Но по прошествии трёх длинных ночей, осознав наконец, что его никто не только не слушается, но и вообще не замечает, ну разве только не гонит, Говенный объявил свободу, равенство и братство. Он без конца толкал свои идеи всем жителям долины, включая носорога и мегатерия, в общем-то, неговорящих и мало чего соображающих. И, как ни странно, его "тяжкий труд" даром не пропал. У дурака нашлись последователи. Особенно много их оказалось среди огородных пупсов, меньше среди гномов и крысюков. Почти никого среди скальных жителей. А когда всё понимающие буквально пустынные ящеры попытались объявившего себя новым воплощением Ленина, предварительно прочитавшего инопланетянам лекцию о Владимире Ильиче, дурака забальзамировать, он совсем перестал их вербовать. Несчастного «миссионера» восторженные пустынные ящеры раздели до гола, связали как барана, измазали смолой разбавленной душистым маслом ирийского можжевельника (местным скипидаром)-( уважали ящеры черный цвет), и вываляли в цветных перьях (для красоты). Литров с пять драгоценного меда влили бальзамируемому в рот. Дикий, нечеловеческий вопль потерпевшего сотряс долину, перепугав всех тихарей и плюшей – скипидар затек в то место, где ему не рады. Так орать умеют наверно только взбесившиеся ослы. К счастью несчастного - крик заставил опешивших ящериц прервать процедуру и привлёк мое внимание. Не мало сил мне стоило убедить рептилий отпустить горе-пропагандиста. Я рассказал ящерам, что Сруль Акакиевич обычный человек, от их «усердий» он просто умрет. И коммунизм они с ним, тем более мертвым, не построят, ибо никакого отношения к Ленину, Говенный не имеет. Привел в свидетели Тлалока (которому ящеры поклонялись),Улюлюля (которого они знали), и скальных ящеров (которых считали родней). Скальные собратья сказали, что Интернационалов обычный человек, просто очень глупый, и надо бы его отпустить. Тлалок объяснил, что рожденный на другой планете, на Ирии не перевоплотится и не воскреснет, если его только не воскресит какой-нибудь бог или маг, и посоветовал не продолжать эксперимент, ибо магов у ящеров нет, а он лично желанием воскрешать самого в своей участи виновного придурка не горит. Улюлюль сообщил, что бальзамируемый не Ленин – мудрец и правитель огромной страны, а Говенный – брехливый дурак и бывший раб короля лилипутов, но процедуру прерывать не следует – сувенир должен получиться прикольный. Однако во мнении, что Сруль просто вруль и всезнающий идол, как бы спящий, но дающий мудрые советы из него не выйдет, сошлись все. Сруль Акакиевич и сам охотно соглашался с этим. – Простите меня, я дура-а-ак! – Выл он. - Я наврал вам, прости-и-и-те!

Когда до ящеров наконец дошло, они пришли в неистовство, и чуть не разорвали лжеца в клочья. Еле удалось уговорить негодующую толпу не проливать кровь. Вернее сказать убедил их Улюлюль – не пачкать лапы об «эту мразь». Обманутые успокоились тем, что каждый по разу плюнул обманщику в лицо.

Оплеванный, весь в смоле и перьях, спасенный опрометью бросился к ближайшему ручью, громко визжа и причитая.

Это была тихая криница на границе с пустыней(ящерицы тогда еще не переселились в долину),на месте рощи хищных деревьев, и зарослей колючих кустов. После возвращения Тлалока,