Преддверие войны - Алексей Птица

Всё помещение внутри гондолы тотчас заполнилось грохотом, отчего в ушах зазвенело почище, чем на стрельбах. Помимо грохота гондолу заволокло на короткий миг пороховым дымом, но тут же заработали внутренние вентиляторы, и дым быстро высосало наружу.

— Господа студенты, как вы видите, боевые действия в воздухе — не такое уж и приятное времяпровождение, а учитывая, с какой высоты нам придётся в случае поражения падать, и весьма опасное. Так что, делайте выводы, господа… Наша профессия всегда сопряжена с риском. Любой выход из строя двигателя чреват падением, а любое падение, даже с самой малой высоты, сопровождается разрушением и гибелью подчас всего экипажа, но не стоит так уж бояться, как я вижу по вашим лицам. С каждым годом конструкция дирижаблей улучшается, они становятся прочнее, и при падении снижаются гораздо медленнее, что уберегает от разрушений. Кроме того, в штат экипажа в обязательном порядке входит один человек, обладающий воздушным даром, что позволяет судну не падать, а планировать, в надежде спастись. Это касается всех боевых дирижаблей. К сожалению, людей с воздушным даром не так много, и они не состоят в экипажах гражданских судов, но в будущем, с применением эфирных двигателей, решится и этот вопрос.

— А есть новые летательные аппараты, их называют самолёты⁈ — вновь задал вопрос Пётр.

— Есть, но они пока несовершенны и работают в основном на эфире, что очень дорого. Будущее за ними, а пока наш старый и добрый дирижабль тянет лямку за всех.

Больше вопросов никто не задавал, и рассказывать нам про дирижабль перестали. Летали мы недолго, пострелять сверху тоже не разрешили, и через полтора часа дирижабль вновь опустился вниз, завершив нашу экскурсию. Мы вышли, а в гондолу вошло следующее отделение, чтобы задать похожие вопросы и также полетать полтора часа.

— Да уж, хорошо быть командиром такого корабля, — мечтательно сказал Пётр.

— Не думаю. Чего хорошего, любой выстрел из пушки, и всё, он горит и падает вниз.

— С какой ещё пушки? Ты видел, насколько её ствол можно поднять вверх? Его просто не смогут задрать под таким градусом.

— Значит, скоро придумают такие, которые можно задирать, или станут придумывать в скором времени.

— Ага, это если дирижаблей окажется много, и они смогут атаковать позиции на земле, то с ними нужно бороться, а если нет, то и ничего придумывать не станут, Федя.

— Бороться особо нечем, так что, всё равно начнут думать, чем их сбивать, — не уступал я. — Да ты сам посуди, если есть угроза сверху, то в любом случае её попытаются устранить.

— Да, согласен с тобой.

Вскоре подошло время обеда, мы отвлеклись на прием пищи, а после обеда отлетало ещё одно отделение, после чего мы отправились на другие занятия, где нам рассказывали про состав вооружённых сил и армий возможных государств — противников.

Сборы постепенно подходили к своему логическому завершению. В субботу состоялся последний день занятий, в воскресенье никого не отпустили, и все отдыхали в самом лагере, да никто особо и не собирался уезжать в город. Ведь понедельник — итоговый день, после которого каждый волен следовать, куда захочет и во сколько захочет, а во вторник военно-полевой лагерь прекращал своё существование.

И вот наступил понедельник. Утром, сразу после завтрака нас отправили на плац, чтобы торжественно вручить грамоты о прохождении военно-полевых сборов. Я стоял, ожидая вызова, но его всё никак не случалось, хотя уже всем выдали заслуженные документы. И вот, наконец, назвали мою фамилию.

— Барон Фёдор Дегтярёв!

— Я!

— Ко мне!

— Есть.

Не очень твёрдым строевым шагом я вышел из колонны и направился к полковнику Илларионову. Хорошо, что ещё руки-ноги не путал, научился строевым приёмам за месяц.

— Господа, все вы знаете, а кто не знает, тому я сообщаю, что благодаря действиям барона Дегтярёва мы не допустили несчастный случай при проведении учебных стрельб. Я составил и отправил ходатайство о награждении барона медалью «За спасение», военный министр утвердил моё ходатайство, и теперь я имею честь вручить её барону в торжественной обстановке и в вашем присутствии. Прошу вас, барон, подойти ко мне.

Я покраснел и сделал шаг вперёд, пока полковник снимал с подушечки серебряную медаль с профилем императора Павла V с одной стороны и надписью «За спасение» с другой. Полковник пришпилил медаль к моей форме и крепко пожал мне руку.

— Поздравляю!

— Служу Отечеству!

— Так держать, барон!

— Рад стараться!

— Встать в строй.

— Есть!

Пока я шёл обратно, весь наш поток дружно аплодировал мне. Сердце у меня в груди запрыгало от избытка чувств, а на глаза навернулись слёзы счастья. Встав в строй, я с растерянностью и радостным трепетом выслушал от своих товарищей поздравления, ведь я даже не ожидал никакой медали для себя, а тут такое дело, оказывается.

— Награда, всё же, нашла своего героя! — сказал мне Пётр и хлопнул по плечу. — А то в прошлый раз я получил медаль, а ты нет. Теперь справедливость восторжествовала. Поздравляю тебя, друг!

— Спасибо!

— Поздравляю! Поздравляю! Поздравляю! — слышалось со всех сторон.

— Господа студенты, на этом ваши сборы закончены, — продолжил полковник, — и каждый из вас сегодня волен забрать документы и убыть, куда угодно. Склавская империя в моём лице благодарит каждого из вас за участие в военно-полевых сборах и надеется на вас, как на истинных патриотов и защитников своего Отечества! — сказал он последние напутственные слова, после чего дал команду своим офицерам.

— Командирам взводов провести демобилизацию своих подразделений и обеспечить своевременное убытие студентов к местам проживания. Прошу увести взвода к своим палаткам и отдать соответствующие команды и распоряжения. Вольно!

Всех тут же повели к палаткам, и подпоручик Григорьев решил сказать несколько напутственных слов, когда мы дошли до них.

— Спасибо за службу, господа студенты! Надеюсь, вы не в обиде на старого отставного подпоручика, прослужившего верой и правдой Отечеству полста лет?

— Никак нет! — дружно гаркнули мы.

— Рад. Ну, что же, тогда всех прошу получить у меня документы и забрать из сейфа штаба личные вещи и деньги, после чего вы можете быть свободны, более я вас не задерживаю. Да, и не забудьте получить в кассе причитающееся вам за месяц денежное довольствие.

— УРА! — проорали студенческие глотки, и строй