Телохранитель Генсека. Том 4 - Петр Алмазный

— Вы были правы по поводу Бобкова, — продолжил Удилов, — и вообще вся эта история дурно пахнет. Я привык ловить иностранных агентов, решать проблемы международного уровня, но как я мог упустить такую неприятную вещь у себя под носом⁈ Декабристы, чтоб их… Союз спасения, союз благоденствия! Даже представить не мог, что в наше время такое возможно⁈ — эмоции, которых Удилов никогда не показывал, а порой казалось, что вообще не испытывал, сейчас делали его почти нормальным человеком, способным на злость, раздражение и досаду.

— Так понимаю, удалось записать что-то интересное? — предположил я, точно зная, что не ошибаюсь. — В Завидово вернулись ученые, весть о том, что Бобков в коме, навела среди определенных товарищей панику. Приехал Анатолий Громыко. А поскольку о смене системы прослушивания без Бобкова доложить было некому…

— Даже с Бобковым они бы не узнали про смену прослушки. О ней знаем только мы с вами и мои спецы — Саша с Данилой. Но давайте вы сначала послушаете, — и он занес палец, чтобы нажать на кнопку магнитофона.

— Подождите, Вадим Николаевич, — остановил его. — Позвольте проверить мои предположения. Я постоянно анализирую ситуацию. И помимо Бобкова, как я подозреваю, в заговоре участвует сын Андрея Громыко — Анатолий. Сожалею, что не догадался раньше, излишне увлекшись Гвишиани. Но если первоначально я предполагал, что мозгом заговора будет кто-то молодой, яростный., а заодно имеющий доступ к ресурсам — и Громыко-младший идеально подходил на эту роль, — то теперь сомневаюсь в этом. Уверен, что помимо Анатолия Громыко есть еще кто-то. Скорее всего, тоже из научной братии, но постарше и посерьезнее. Анатолий Громыко, скорее всего, только ресурс. Так же, как и Бобков. Не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Но все-таки не будем забегать вперед. Сейчас сами все услышите, — и он включил магнитофон.

Сначала раздалось легкое потрескивание — видимо, оперативник регулировал уровень записи. Тут же послышался стук — похоже, что-то уронили. И возглас:

«Осторожнее, Анатолий Андреевич, не пораньтесь», — сказал кто-то с подобострастием и показной заботой.

— Это Красин, — прокомментировал я, узнав голос «завидовского сидельца», который пытался «обратить» меня в свою веру в Завидово.

— Да, он, — Удилов кивнул, но больше ничего не говорил, указывая пальцем на магнитофон.

«Не хватало еще и вас потерять. Мы и без того уже почти в панике. Говорят, Бобков в коме, и что теперь делать — не знаем», — продолжал Красин дрожащим от волнения и тревоги голосом.

«Не дождетесь! Нас не перебить всех, имя нам — легион! Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы!», — с чувством продекламировал Бовин. Его голос мне был знаком и по гуляевскому прошлому — сколько раз слышал его по телевизору, — и после личных разговоров в этой реальности.

«Вот только не надо пафоса, Александр Евгеньевич! Реформы неизбежны. Только жаль, что Горбачева не удалось уберечь. Я делал на него большую ставку. Хотя не исключено, что еще удастся вернуть его из Биробиджанской ссылки, — произнес голос, который я не смог вспомнить. — А ведь какая у него жена, а? Думали, вертихвостка, а поехала за ним, как жена декабриста! Оказалась Раиса героиней, прямо как Мария Волконская или Екатерина Трубецкая».

— Ох, сколько патетики и пафоса, — скривился я. — Кто это говорит? Анатолий Громыко? — предположил без особой уверенности.

— Ошибаетесь, — покачал головой Удилов, подтверждая мои сомнения. — И я ошибался в своих предположениях. Искать заговорщиков следовало не только среди высоких чинов, но и в ближайшем окружении Леонида Ильича. Это Чазов.

Вот уж кого не ожидал увидеть в этой компании. Чазов… А ведь верно же… При нем как-то быстро умрут три генеральных секретаря подряд: сначала Леонид Ильич Брежнев, потом Андропов, и следом тихо скончается под его же присмотром Черненко. Да, вроде бы все трое были серьезно больны, но теперь я начал сомневаться в том, что Чазов действительно лечил их именно так, как следовало.

«Вы бы прекратили шутить и серьезно задумались над ситуацией, — произнес еще один голос, который я тоже не смог узнать. — Первоочередная задача — убрать с нашего пути Брежнева, который в последнее время стал слишком уж инициативным и прытким. Если провалился Бобков, то что нам остается? Правильно, лучше всего это получится у того, кто курирует личного врача Брежнева — Косарева. Так что же, товарищ Чазов, сможете решить вопрос?»

— Это говорит Урнов Андрей Юрьевич, — остановив воспроизведение, сообщил Вадим Николаевич, при этом скривился, будто в рот ему попало что-то очень кислое. — Редкостная скотина, прошу прощения за столь экспрессивное выражение, но в данном случае оно будет самым верным. Вы помните организацию прослушки в квартире Галины Брежневой? И как потом виртуозно избавились от исполнителя?

— Конечно помню, я же ее и обнаружил. Наконец-то появились по этому делу какие-то результаты?

— Дело тогда тоже расследовали под контролем Бобкова. Потому и результаты соответствующие, как понимаете… — Удилов мрачно хмыкнул. — Даже задержанного допросить не сумели, прямо в машине скорой остановилось сердце. А с Бобкова как с гуся вода — руками развел, ну это же сердце, мол, что уж тут поделать…

— Вот так вот взяло — и в самый нужный момент остановилось, — я невесело усмехнулся. — Но Бобков старый лис. Неужели он не собрал никакого компромата на своих подельников? Простите, но думаю, слово «соратники» в данном случае будет неуместно.

— Вы как всегда зрите в корень, Владимир Тимофеевич. Нашли мы такой компромат. Причем совершенно случайно. При обыске у него дома обнаружили записную книжку. В ней был записан код и номер ячейки в камере хранения на Казанском вокзале. Причем, что интересно, ячейка менялась специальным человеком каждые три дня. Ячейку вскрыли, документы изъяли. Потом оперативники два дня не спускали глаз. Подошел наш сотрудник, его тут же взяли в оборот. Он нам рассказал, что новый шифр передавался по внутренним каналам лично Бобкову. А люди, которые этим занимались, считали, что занимаются важной работой на благо нашей Родины. Не буду посвящать вас в эту нашу кухню — если будет желание, потом сами подробнее ознакомитесь с материалами дела. Однако компромат обнаружили серьезный, на всех участников. Это и организация покушений на Генерального секретаря, и многое другое. Даже без этой вот записи, — Вадим Николаевич махнул