Ехала карета по чёрному мосту - Ленская Ольга

какие призраки сейчас проносятся перед его мысленным взором, не хотелось. Он удивился было, почему у Сергея нет телевизора, но он тут же понял – электричество. Оно в его квартире не подключено, видимо, с такими бытовыми задачами человеку, существующему на границе жизни и смерти, просто не справиться. С книгами, видимо, то же самое – чем ходить по магазинам, Сергею проще тенью проскользнуть в какую-нибудь библиотеку. И со способностью, только что продемонстрированной в клубе, для него, наверное, все фонды открыты…

- Хочешь знать, как я погиб?

Сергей опять опустил стекло, намереваясь выбросить окурок, и застыл, глядя на улицу. Помолчал, потом, словно очнувшись, выбросил уже начавший тлеть фильтр и повернулся к Максиму.

- Я не понял этого. Я имею в виду момент смерти. Как погружение в темноту, которая тут же рассеялась. И ничего не изменилось. Солнце светило, земля была тёплой, опавшая хвоя на тропинке – немного колкой. Моя лошадь бродила невдалеке... Всё было так, будто я просто потерял сознание от удара о землю. Да, Макс, извини, я не сказал – я упал с лошади. Пустил её в галоп и не заметил низко росшего сука – над самой тропинкой. Я был очень хорошим наездником, и эта смерть была такой... глупой. Она до сих пор кажется мне ошибкой – сейчас я встряхну головой, открою глаза, и всё будет нормально, я окажусь дома, а это, - Сергей слегка кивнул на улицу за окном машины, - Это всё исчезнет, как дурной сон. Потому что со мной такого просто не могло случиться. Понимаешь, просто не могло! Только не со мной... Макс, мне самому иногда кажется, что вампиров не существует, что они – просто такая страшная сказка... пока этот огонь внутри меня не проснётся, не убьёт всё остальное. Пока мне не потребуется кровь.

Максим даже не представлял, что всегда ровный и тихий голос Сергея может звучать так резко, отчаянно, временами почти срываясь на крик. Казалось, он сам удивился этому, потому что внезапно замолчал, упершись локтями о руль и сжав ладонями виски. Когда он заговорил снова, его голос опять был прежним – негромким и спокойным.

- Я не заметил собственной смерти. Я не понял, и никто не понял. Общаясь со мной, люди не догадывались, что перед ними мертвец, да я и сам не догадывался. Всё как обычно. Изменения начались позже. Наверное, через несколько дней... я уже не помню. И это уже было страшно. Знакомые, друзья стали сторониться меня. Невеста… в общем, помолвку пришлось разорвать. Через какое-то время я стал замечать, что у меня обострились все чувства – зрение, слух, обоняние... я даже не знал до того времени, что существует столько оттенков цвета, столько запахов и звуков! И я не связывал это с тем, что со мной случилось в лесу. Я вообще не придавал этому особого значения, просто удивлялся. И я не чувствовал больше усталости, а моя сила возросла настолько, что даже пугала меня. Я больше не нуждался в сне, вообще в каком-либо отдыхе. И в еде... на какое-то время. А потом я начал чувствовать голод. Странный, который нельзя было сравнить с обычной человеческой потребностью в пище. Его нельзя было ничем утолить... Я не буду говорить, на что он меня толкал, это было отвратительно, страшно... и бесполезно. Голод был настолько сильным, что даже пришедший страх только промелькнул и погас, потерялся. Этот голод был словно сам по себе. Словно пожирающий меня изнутри огонь. Частью своего разума, не подавленной этой одержимостью, я понимал, что перестаю быть человеком, превращаюсь в какую-то тварь, но за что, почему? Я превратил себя в затворника, выходя из дома только ночью, чтобы избежать встреч с людьми. Тогда я ещё не знал, какую представляю для них опасность, во мне говорили лишь остатки чувства собственного достоинства, я боялся, что кто-нибудь увидит, что со мной происходит, увидит, во что я превращаюсь, хоть и сам ещё не понимал – во что. К тому времени из дома исчезли слуги, но я воспринял это даже с облегчением… Так было до тех пор, пока во время своих ночных блужданий я случайно не увидел своё отражение в воде. Я застыл над ней, как уродливая пародия на Нарцисса, не влюбившегося в собственное отражение, а раздавленного его ужасом. Я понял, что в мире, который я мог увидеть – в моём мире – меня больше не было. Последняя, связывающая меня с жизнью нить, порвалась. Меня просто больше не существовало! В воде я видел отражение разлагающегося мертвеца. Я подносил к глазам руку и видел её совершенно нормальной, но когда я приближал её к воде, там отражалась кость, проступающая сквозь серую гниль. Я наклонялся ниже и вместо своего лица видел что-то бесформенное, с копошащимися в гниющем мясе червями... Это уже не было человеком. Но это было мной. Как человек я перестал существовать. И для меня перестало существовать всё вокруг. Всё, кроме единственного... В ту ночь я наконец понял, кем стал. Я ещё пытался бороться с этом, уже зная, что это не борьба, а лишь отсрочка… Господи, Макс, прости! Зачем я это говорю... – Сергей провёл по своему лицу кончиками пальцев, словно слепой, и прошептал. – Мне до сих пор страшно. Ты знаешь, сколько прошло времени, но... Прости. – Он оторвал руки от лица, откинулся на спинку сиденья и снова закурил.

Максим невольно опустил взгляд. Он не испытывал ни удивления, ни ужаса, он просто слушал и понимал, что ничего не сможет сказать. Лишь чувствовал, как сжалось сердце. И не отдёрнул руку, когда Сергей слегка коснулся его локтя.

- Макс, правда, прости. Я не должен был вынуждать тебя слушать это. Забудь.

- Сергей, я не…

- Давай, поедем куда-нибудь, - перебил его Сергей. – Хоть в «Мани-Хани». Да, правда, поехали в «Мани-Хани».

Он повернул ключ зажигания, и в этот момент на поясе Максима заиграл мобильник. Сергей застыл. Казалось, от аппарата исходило напряжение, в момент передавшееся обоим.

- Максим? – В донёсшемся до них из аппарата голосе Вадима слышалась с трудом подавляемая тревога. – Максим, ничего, что я?..

- Да, Вадим, всё нормально. Я слушаю тебя.

- Наверное, я зря звоню... Я побеспокоил вас? Но вы сказали, что можно звонить в любое время...

- Вадим, я не просто так это сказал. Ты правильно сделал.

Сергей придвинулся к Максиму и тот отнёс немного мобильник, чтобы было