Планета-изгой - Олег Юрьевич Рой

– От чашечки чая с моти я бы не отказалась, – оживилась Сэнума. – Ёрикоби, хочешь моти?

– Когда я от них отказывался? – проворчал Ёрикоби. – Я, правда, только что съел вкуснейшую пастилу, но моти лишними не будут. – И хин грациозно, несмотря на плотную конституцию, спрыгнул с диванчика. Эхо бросила на него быстрый взгляд, Ёрикоби это заметил:

– Спасибо, леди, ваша пастила была очень вкусной.

– Рада, что вам понравилось, – ответила Эхо, и Слободанке вновь показалось, что она смутилась.

* * *

В ангаре Браво встречала Зулу. И больше никто, хотя Браво был уверен, что по крайней мере Папа должен был бы присутствовать.

– Папа немного занят, – пояснила Зулу вместо приветствия. – Он обследует Марка и его руку.

– Что-то не так? – спросил Браво.

– Наоборот, все как-то слишком хорошо, – ответила Зулу. – Кроме того, что его рука представляет собой биопротез с непонятным функционалом. Надеюсь, ты вытащил свою Амели? Боюсь, когда мы доберемся до подходящего оборудования, у руководства появится к ней масса вопросов.

– Если она сможет на них ответить, – сказал Браво. – Ее память изрядно почистили. Кстати об оборудовании – мы могли бы взять одного из наших андроидов…

– Наши андроиды – табельное имущество, – отрезала Зулу. – Не говоря уж о том, что по закону, кажется, две тысячи пятьдесят второго года мы обязаны брать у них разрешение на подобные манипуляции.

– Ладно, – согласился Браво, – подождем до базы. Я слышал, у нас в гостях Джей… м‐м, мистер Макдермит? Могу я его увидеть?

– Не так быстро, – ответила Зулу. – Не раньше, чем ты сдашь слепок своей кратковременной памяти.

– Это еще зачем? – удивился Браво.

– Это стандартная процедура, – объяснила Зулу.

– Настолько стандартная, что мы ее постоянно игнорируем? – спросил Браво.

– Не в этом случае, – ответила Зулу.

– Почему? – спросил Браво.

– А сам ты не понимаешь? – ответила вопросом на вопрос Зулу. – Или, по-твоему, все, что произошло, нормально?

– Мир вокруг нас ненормален, поэтому… – пустился в философию Браво, но Зулу его перебила. Подойдя к Браво, она сунула ему под нос пятерню с растопыренными пальцами:

– Во‐первых, марсианский рейдер в пределах земной атмосферы, – она загнула мизинец. – Его здесь не могло быть. Хорошо, может, это был мифический «призрак», о которых пока только слухи ходят, хотя как иначе на Землю мог попасть марсианин, я вообще не представляю. Во‐вторых, – она загнула безымянный, – «Троцкий» и все, что с ним связано: мертвые марсиане, странная девочка, атака тварей, атака мертвецов… В‐третьих, «Немезида», корабль явно земной постройки, но не числящийся – я проверила! – ни в одном из реестров.

– Ну да, ну да, – согласился Браво, – все это выглядит странно, конечно… и об этом надо сообщить командованию, может, и прямо сэру Уоллесу. Но я‐то здесь при чем?

– Как это «при чем»? – удивилась Зулу. – Что это за метка, по которой тебя опознала Амели? Что за ужасное оружие ты применил в бою?

– Это я тебе и без мыслескана скажу, – ответил Браво. – Аннигилятор. Эта пушка заряжена… была заряжена антиматерией.

– Антиматерия вызвала бы аннигиляцию, – возразила Зулу. – Причем еще на «дульном срезе» – поскольку мы были под водой, а вода материальна. Даже в воздухе заряд антиматерии моментально аннигилирует, поскольку воздух тоже материален. К тому же это мало походило на выстрел.

– Да? – удивился Браво. – Не заметил.

– Это выглядело как огромное щупальце, – пояснила Зулу. – Там, где это щупальце касалось «Далилы», та теряла структуру, как будто таяла. Правда на антиматерию похоже?

– За что купил, за то и продаю, – буркнул Браво.

– Как ты управлял пушкой? – в лоб спросила Зулу.

Браво пожал плечами:

– Как обычно – мысленно.

– А как заставил ее выстрелить? – наседала на него Зулу.

– Да просто, – ответил Браво, – захотел.

– Вот! – торжественно сказала Зулу. – Тебе не кажется странным, что ты впервые сталкиваешься с технологией и сразу же умеешь с ней обращаться?

– Это земная технология, – ответил Браво, – и у меня был ассистент.

– Не говоря уж о том, что ты сумел спастись с гибнущего на огромной глубине корабля. Тебя не расплющило водой, ты не задохнулся, ты даже кессонную болезнь не поймал…

– Это, кстати, не факт, – заметил Браво. – Папа меня пока не обследовал.

– …и связался с Квебеком мыслеграммой с огромного расстояния. – Зулу вздохнула. – Ты все еще считаешь, что нет оснований копировать твою память?

Голограмма на лице Браво улыбнулась – это был довольно сложный трюк, поскольку голограммы как раз должны были скрывать эмоции, а не проявлять их.

– То, что я считаю, уже давно никому не интересно. Даже мне самому. Но есть вопрос, который я не могу не задать. Зулу, с самого твоего назначения я был колючкой в твоей аккуратной заднице. Вряд ли ты испытываешь ко мне что-то кроме раздражения. И вот, когда я, по всем расчетам, должен был погибнуть… я ведь думал, что ты разрешила мне спасать Амели только потому, что была уверена – это меня погубит. Ты могла с чистой совестью оставить меня и улететь на Гавайи. Вместо этого ты положила крейсер в дрейф и дожидалась в надежде, что я выберусь. Неужели ты так веришь в меня?

– Неважно, во что я верю, – сказала Зулу, но Браво ее оборвал:

– Нет, важно! Для меня важно! В рефорджерах быстро привыкаешь к тому, что от тебя ничего не зависит. Ты можешь спасти мир, но при этом не можешь купить себе жвачку в лунной кантине. Тебя поставили командовать – и я принимаю это, но мне важно знать…

– Да, – прервала его Зулу. – Я остановила крейсер потому, что ждала, что ты выберешься. Но не потому, что ты такой особенный. Я сделала бы это для каждого из вас – для тебя, Папы, Эхо, Янки… для любого. Я ведь раньше…

Браво протянул руку и коснулся ее губ под поверхностью голограммы:

– Параграф двадцать два. Он распространяется на всех, Зулу. И это правильно. Знаешь, здесь неважно, кем ты был – героем или подонком. Перекуют всех. Здесь неважно, кем ты был. Важно, кто ты сейчас. И в этом смысле «Рефорджер» – самая правильная из всех Спецкоманд.

Глава 13

Недостающий элемент

Втесной кают-компании «Рефорджера» сенатор Рой Уоллес IV выглядел как король на конюшне. Впрочем, если бы его увидел кто-то из живших два-три века назад, он бы не оценил этого. Одет сенатор был по-простому, но это была очень дорогая простота – например, его шорты-бермуды были из натуральной джутовой ткани, квадратный фут которой был дороже акра земли в самом дорогом районе Виктори-сити, а шелковая гавайская рубашка вообще была бесценна. Наверно, даже полярная