Военный инженер Ермака. Книга 3 - Михаил Воронцов

— Слушай вогула, Федька. Он эти места знает. Сколько раз говорил — ночью на берег не соваться без нужды.

— Это птица, — уверенно сказал Митька. — Гагулья, или гагара, по-другому. Водяная птица. Я слышал их. Они иногда прям как человек могут. Поначалу страшно, потом привыкаешь.

У Федора на лбу выступил пот, он весь дрожал, борясь с желанием броситься на помощь.

— Успокойся, а то рот заткну и свяжу, — сказал я ему. — Держи себя в руках. Разведчик все-таки!

Федор глубоко вздохнул и вроде успокоился.

— Гребите, — скомандовал я тихо. — Тихо гребите, но быстро. Надо отсюда уходить.

Федор повернулся к нам, лицо белое как полотно:

— Прости, братцы… Чуть не сгубил всех…

— Все хорошо, — буркнул я. — Греби давай. До места еще далеко.

Дальше плыли молча. Река петляла между высоких берегов, поросших темным лесом. Иногда в чаще мелькали огоньки — то ли глаза зверей, то ли еще что похуже. Алып время от времени поднимал руку, и мы замирали, прислушиваясь. Но больше ничего странного не происходило, только обычные ночные звуки — всплеск рыбы, крик ночной птицы, шорох ветра в кронах.

Часа через два Алып показал рукой на левый берег. Там чернела небольшая заводь, прикрытая нависшими ивами. Мы тихо вошли под их сень. Ветви царапали по спинам, по лицам, но зато нас теперь было не разглядеть с реки.

— Отсюда будет удобно следить за рекой

Мы вытащили лодки на берег, прикрыли ветками. Я проверил саблю в ножнах — легко ли выходит. Посмотрел арбалет — многозарядник. Вроде хорошо. Мы все были с арбалетами. Огнестрельного с собой по понятным причинам не взяли ничего.

Тут опасно, если что. И дух в обличье бабы может утащить (шутка), и Кучум расположился всего в нескольких верстах. Заметить наши лодки татары могли запросто, хотя ночь темная.

Может, надо было бы все-таки рискнуть и послать несколько стругов? Напасть на ханский стан? И войне конец… Хотя, может, она только разгорится от этого. Бой в темноте, по сути один на один — потери будут огромны. Да и хан ускачет, как только услышит, что происходит. А окружить местность у нас нет ни сил, ни возможностей.

— Федька, — позвал я тихо. — Ты как?

— Порядок, Максим. — Он в темноте усмехнулся. — Не знаю, с чего вдруг, но и впрямь показалось, что баба плачет…

— Здесь много чего кажется, — сказал Алып. — Земля старая, духов полно. Некоторые злые, некоторые просто… другие. Не наше это. Главное — не слушать, не смотреть по сторонам.

Лес вокруг жил своей ночной жизнью. Трещали сучья, шуршала листва, где-то далеко выл волк. Или не волк. В этих местах трудно было понять, где кончается обычный зверь и начинается что-то иное.

А мы устроились ждать. Ночь тянулась медленно, как смола. Роса выпала холодная, пробирала до костей. Никто не спал, все следили за рекой. И за берегом тоже — татары, если появятся, то скорее всего оттуда.

Где-то через час Алып, глядя на реку, прошептал:

— Лодка…

Глава 21

— Где? — прошептал кто-то, тоже ничего не видя, как и я.

Луна ушла за тучи, темнота стала почти осязаемой. Только чёрная лента реки блестела маслянистым светом. Вдалеке ухнул филин, заставляя ежиться — в этих краях его ночные крики считались дурной приметой.

— Тише, — едва слышно выдохнул Алып. — Слышишь?

Я напряг слух. Сначала — только шелест листвы и плеск волны о берег. Потом различил тихий скрип уключин. Кто-то плыл по реке, стараясь не шуметь.

Лодка показалась из-за излучины — тёмное пятно на тёмной воде. Одинокая фигура на вёслах работала размеренно, без спешки. Я прищурился, но разглядеть лицо, разумеется, было невозможно. Человек причалил к берегу в сорока саженях от нас, вытащил лодку на песок и прикрыл ветками.

— Вогул, — одними губами прошептал он. — Чувствую. Но кто — не знаю.

Пришедший осмотрелся и двинулся в лес. Мы дали ему отойти шагов пятьдесят и крадучись пошли следом. Алып шёл первым, за ним все остальные.

Дорога петляла между деревьями, поднимаясь всё выше. Ноги утопали в толстом слое опавших листьев, и каждый шаг грозил выдать нас шорохом. Но казаки умели ходить тихо, а вогулы в родном лесу и вовсе двигались как тени.

Минут через двадцать человек впереди остановился на небольшой поляне. Из-за деревьев вышла другая фигура.

— Кум-Яхор, — прошептал Алып.

И он был прав. Его бы узнал даже в самой густой тьме. Его походку, его вкрадчивые движения, этот поворот головы…

Приплывший на лодке подошел к нему и они начали о чем-то разговаривать.

Арбалеты у нас и луки у вогулов уже готовы к стрельбе.

Выстрел…

Куда попали стрелы, в темноте оказалось непонятно, но обе фигуры свалились. Медленно, без звука.

Мы кинулись к ним.

Кум-Яхору стрела пробила висок, и он лежал бездыханный. Приплывший был еще жив, но один из вогулов добил его ножом. На вид ему было около сорока. Воина или охотника он не напоминал.

— Тымык, — назвал вогул его имя. — Наш рыбак.

С телом Кум-Яхора вогулы поступили жестоко — голова шамана несколькими ударами тяжелого ножа была отделена от тела, а затем спрятана в мешок.

— Торум-Пек велел привезти ее, — объяснил поведение вогулов Алып.

Наверное, хотел удостовериться, что второй раз не оживет, подумал я. В принципе, для этих мест вполне нормальные опасения.

— Надо уходить, — Митя прислушался к лесу. — Кучумовы татары близко. Услышат — беда будет.

Казаки быстро обыскали тела, но ничего не нашли. Шаманские амулеты решили не брать — ни к чему они, только проклятие на себя навести.

— К лодкам! — прошептал я. — Живо!

Обратный путь мы преодолели почти бегом. Страх погони гнал нас вперёд.

На берегу нас ждали наши лодки, спрятанные в камышах. Мы столкнули их в воду и налегли на вёсла. Они понесли нас по воде, как стрелы.

— Ну и ночка, — выдохнул Митя, когда несколько верст осталось позади.

Алып молчал, глядя на тёмную воду.

Скоро показался изгиб реки — за ним неподалеку становище вогулов. Лодки стали приближаться к берегу.

Вогулы, забрав голову бывшего шамана, высадились на берег и растворились в предрассветной мгле, а мы поплыли дальше, к Кашлыку. Первые лучи солнца окрасили небо в багровый цвет, и я невольно поёжился. Красная заря — к ветру, говорили казаки. Или к крови.

Федька тихо запел казачью песню, Митя подхватил. Я молчал, поглядывая по сторонам.

Солнце поднималось всё выше, разгоняя утренний туман. Затем впереди показались стены Кашлыка.

…Операция «возмездие» была завершена. Шаман получил по заслугам и