Эволюционер из трущоб. Том 16 - Антон Панарин

не человеческая улыбка, а оскал хищника, увидевшего добычу. В следующее мгновение… Взрыв. Их тела просто разорвало на куски. Повсюду была кровь и куски тел. Столько крови. А он… Александр… Повернулся ко мне, посмотрел этими чужими красными глазами и… рассмеялся. Потом… Потом он просто ушел, оставив меня одну посреди аномальной зоны…

По щекам Екатерины снова потекли слезы. Максим Харитонович сидел неподвижно, словно статуя, только желваки ходили на скулах от сдерживаемой ярости. Старик понимал, что Екатерина уже никогда не будет прежней, увиденное навсегда сломало что-то внутри нее. Но при этом она выжила. Не каждый на такое способен, многие бы просто сошли с ума или сдались. Максим Харитонович снова протянул руку и накрыл её холодные пальцы своими тёплыми ладонями.

— Всё будет хорошо. Род Архаровых позаботится о тебе, — мягко произнёс он и направился на выход.

Екатерина Павловна проводила его взглядом, а после опустила голову на подушку и механически закрыла глаза. Словно игрушка, у которой закончился заряд батареи.

— Император, аномальная зона, теперь Великие Бедствия. Вот же морока, — вздохнул Максим Харитонович и вышел на свежий воздух.

Старик направился прямиком в своё поместье, чтобы обрадовать или опечалить тестя. Константин Игоревич Архаров весьма необычный человек, чёрт его знает, будет он рад возвращению жены или наоборот? Гвардейцы у входа отдали честь и распахнули двери, пропуская Максима Харитоновича внутрь.

Он прошёл по длинному коридору мимо портретов предков, чьи суровые лица смотрели на него с холстов. В конце коридора была массивная дубовая дверь, за которой располагались покои Архарова. Максим Харитонович вошёл без стука. Да и с чего бы ему стучать? Всё же, это его дом.

У окна стоял Архаров и смотрел на город, затянутый туманом. Даже со спины Константин Игоревич производил внушительное впечатление: рост за два метра, плечи шириной с дверной проём, мышцы бугрились под туго натянутым кителем. Услышав шаги, он обернулся. Лицо Константина было изрезано шрамами: один тянулся от виска до подбородка, другой пересекал левую бровь, третий уродовал шею.

— Максим Харитонович, — коротко кивнул Константин. Его голос был низким, раскатистым, таким, что эхом отдавался в груди. — Что-то случилось?

— Сядь, сынок, — тяжело вздохнул Максим Харитонович.

Константин нахмурился, но послушался и опустился в массивное кресло за рабочим столом. Максим Харитонович сел напротив и начал пересказывать историю Екатерины, не упуская ни одной детали. С каждым словом лицо Константина менялось. Сначала удивление, потом холодная ярость, от которой воздух в кабинете словно стал гуще.

Когда Максим Харитонович закончил рассказ, в комнате повисла гнетущая тишина, которую нарушало лишь потрескивание дров в камине. Константин сидел неподвижно, сжав кулаки. Его дыхание стало тяжёлым, грудь вздымалась, как кузнечные меха.

— Катька… жива, — глухо произнёс Константин, словно не веря собственным словам. — Где она?

— В лазарете, иди за мной, — ответил Максим Харитонович.

Константин резко поднялся, кресло с грохотом откатилось назад, ударившись о стену. Не говоря ни слова, они направились в лазарет. Константин Игоревич ворвался в палату, заставив лекаря подпрыгнуть от неожиданности. Тот едва не выронил склянку с настойкой. Взгляд барона метнулся по комнате и остановился на кушетке, где под одеялом лежала его жена.

Екатерина Павловна спала беспокойным сном, её лицо подёргивалось от кошмаров, губы шевелились, бормоча что-то неразборчивое. Константин медленно подошёл к кушетке. Его огромная фигура отбрасывала длинную тень на стену, создавая впечатление, что к женщине приближается не человек, а какое-то мифическое существо.

Он опустился на колени рядом. Осторожно, словно боясь разбудить или, что ещё хуже, причинить боль, Константин коснулся её руки. От прикосновения Екатерина вздрогнула и открыла глаза, несколько секунд не понимая, где находится, и кто перед ней.

— Катька, — хрипло произнёс Константин Игоревич, и в его голосе прозвучали нотки, которые мало кто слышал: нежность, боль, облегчение.

Екатерина вгляделась в лицо мужа, в эти знакомые карие глаза, в шрамы, которые она когда-то целовала по ночам. Слёзы снова хлынули потоком, но теперь это были слёзы не боли, а облегчения. Константин тут же крепко обнял её, прижав к своей широкой груди. Екатерина уткнулась лицом ему в плечо и зарыдала в голос. Константин молчал, лишь гладил её по спутанным волосам, давая выплакаться и не торопя с разговорами.

— Прости… прости меня, — задыхаясь от рыданий, выговорила Екатерина. — Из-за меня… из-за меня Саша… наш мальчик… он погиб. Это моя вина. Если бы я была сильнее, смогла бы вырваться, помешать ритуалу… Костя, прости, я… я не смогла его защитить.

Константин крепче прижал жену к себе, почувствовав, как ком подступает к горлу. Александр… первенец, гордость рода, талантливый маг и воин, подававший большие надежды.

— Ты не виновата. Слышишь? Не виновата. Тебя использовали так же, как использовали Сашку.

Екатерина смотрела на мужа широко раскрытыми глазами, не в силах поверить в его слова. Как можно не винить её, если именно её присутствие заставило Александра сдаться? Если из-за неё Древнее Зло завладело телом её сына? Но Константин говорил с такой уверенностью, с такой непоколебимой верой, что она поймала себя на мысли: может быть, он прав. Может быть, она действительно жертва, а не виновница произошедшего?

— Но как же Саша… — начала было Екатерина, но Константин мягко прервал её.

— Саша жив, — твёрдо сказал он, хотя и сам не был уверен, можно ли назвать жизнью то, что произошло с его сыном. — Пусть в его теле обитает тварь, но он жив. А значит, есть шанс его спасти.

Екатерина отстранилась и недоверчиво посмотрела на мужа. В её глазах появилась слабая искра надежды, которой там раньше не было. Она хотела спросить, как, каким образом можно спасти человека, чьё тело поработила непонятная сущность, но побоялась услышать ответ. Что, если Константин говорит это просто для того, чтобы её успокоить? Что, если на самом деле Александр безвозвратно потерян, и муж прекрасно это понимает?

Но даже если так, Екатерина была благодарна за эту маленькую ложь, за эту иллюзию надежды, которая позволяла ей продолжать дышать. Константин увидел сомнение в её глазах и улыбнулся. Впервые за весь разговор на его суровом лице появилась улыбка.

— Мишка со всем справится, — сказал Константин, и в его голосе звучала такая уверенность, словно он говорил о чём-то само собой разумеющемся. — Он найдёт способ вернуть брата.

Екатерина замерла, на её лице отразилось непонимание. Она несколько секунд смотрела на мужа, пытаясь понять, о ком он говорит, какой ещё Мишка? Не посмев задать новый вопрос, она просто обняла мужа, почувствовав, как его тепло прогоняет холод, сковавший её тело.

Константин молчал, продолжая обнимать жену, давая ей время