Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

лет? Отличный! Как только удастся поставить «крутые яйца» на поток — все! Все! — можно будет забыть про возню с «утилизацией» и даже про сокращение ресурсов можно будет больше не думать. Я буду торговать «крутыми яйцами». И это сделает меня самым богатым человеком в мире. Ибо торговля вечной молодостью — самая беспроигрышная торговля…

Пропел коммуникатор. Председатель вытащил изо рта трусы Зои, нажал на кнопку: да.

— Сергей Сергеич, вы хотели поговорить с академиком Петровым… соединять?

— Да.

Через три секунды из коммуникатора раздался голос академика:

— Петров слушает.

— Здравствуйте, Игорь Павлович, дорогой вы мой… Можете выделить мне пару минут?

— Да, господин Председатель.

Председатель не любил, когда его называют «господин Председатель» — или Председатель или уж по имени-отчеству, но поправлять академика не стал, а сказал:

— Вот и хорошо, вот и ладно… Я прочитал ваш доклад с огромным интересом. И у меня появились вопросы.

— Вы хотите, чтобы я ответил прямо сейчас?

— Зачем же? Нам с вами непременно нужно встретиться лично. Я, знаете ли, предпочитаю по старинке — глаза в глаза… Когда вам будет удобно?

— Видите ли в чем дело, господин Председатель…

— В чем?

— Я ведь от Петербурга далеко сейчас.

— А где позвольте спросить?

— На Кольском.

— Вот оно что! Это хорошо, это правильно… А когда вернетесь?

— Думаю, через неделю. Максимум — две.

— Вот и ладненько. Вы вернетесь и позвоните мне. Мы встретимся, потолкуем. Коньячку выпьем… Вы как насчет коньяку? — Петров замялся, а Председатель сказал: — Вот и договорились. Значит, я жду вашего звонка… Желаю вам удачно поработать на севере.

Председатель выключил коммуникатор, потом вновь мазнул по нему пальцем. Когда Зоя откликнулась, произнес:

— Зайка, я ем твои трусики. Готов разовать их на части. И тебя тоже… Жду!

* * *

Первого сентября в службу безопасности корпорации «Промгаз» позвонил агент, сообщил, что сосед двум этажами выше сдал квартиру. Агент был никудышный — наркоман и враль. Он выбрал себе оперативный псевдоним «Феномен», и за дозу готов был оговорить мать родную. Оперативник, который курировал Феномена, давно уже ему не доверял… Но Феномен проживал в доме с видом на Башню, а в свете последних событий это было важным обстоятельством. Правда, дом находился далековато от Башни… Некоторое время оперативник размышлял, потом решил доложить дежурному СБ. Дежурный почесал в затылке и позвонил начальнику снайперской группы Сазонову. Задал вопрос про этот дом. Сазонов ответил: да не парься. Во-первых, оттуда двадцать пятый этаж Башни можно увидеть только с крыши. Во-вторых, до этого дома почти полтора километра.

Тем не менее дежурный решил подстраховаться — вызвал опера и сказал: нужно проверить. Опер мысленно чертыхнулся, но ответил: есть, — и позвонил в полицию: подгоните наряд в адрес. Нужно проверить сигнальчик

Через четверть часа оперативник встретился с полицейскими возле дома.

Петр Николаевич Трубников запер дверь чужой квартиры и начал спускаться вниз по лестнице. В подъезде было душно и пахло кошачьей мочой, но Трубников этого не замечал. У него было прекрасное настроение — он нашел позицию, с которой можно будет вести обстрел Башни и спешил сообщить об этом Мастеру… Трубников был уже на первом этаже, на нижнем пролете лестницы, когда входная дверь распахнулась.

…Дверь распахнулась, на пол подъезда упала тень, а в залитом солнечном свете проеме появился силуэт. Против солнца Петр Николаевич не мог рассмотреть детали. Он спустился еще на две ступени. А в подъезд вошел второй человек. Один голос спросил: какой этаж? Второй ответил: четвертый. Мы поедем на лифте, а ты контролируй лестницу… Петр Николаевич подумал: полицейские. Он остановился. Он замер, как вкопанный. А один из полицаев уже заметил его. И произнес: эй, мужик!

И Петр Николаевич понял: за мной. Это за мной. Они пришли за мной.

А другой голос произнес: гражданин…

Голоса звучали снизу, из залитого солнцем тамбура, и как будто откуда-то издалека: эй, мужик!.. гражданин!.. из какой?.. квартиры?

— Гражданин, я вас спрашиваю: вы из какой квартиры?

— Из двадцать третьей, — механически ответил Петр Николаевич. А потом повернулся и бросился бежать наверх.

— Стой!

— Стой, сука!

Он пробежал три пролета. Сзади стучали сапоги, кричали… Петр Николаевич бежал вверх, вверх. Ему было пятьдесят семь. Атеросклероз, стенокардия, гипертония и три неизвлеченных осколка в ноге. К себе домой — пятый этаж, лифт четыре года не работает — он поднимался с передышкой… Он бежал вверх, вверх. Сзади кричали: стой!.. Он пробежал мимо квартиры на четвертом этаже, которую снял только вчера… Сзади кричали: стрелять буду!.. Он бежал. На пятом приостановился, вытащил из кармана баллончик с газом. Закричал чужим голосом: граната! — катнул его по ступенькам. Брякая, баллончик запрыгал вниз… Кто-то заорал: граната, блядь!.. Петр Николаевич улыбнулся, побежал дальше. Он вдруг почувствовал себя неожиданно хорошо. Последний раз так хорошо он чувствовал себя в 1996, в Грозном, когда вызвал на себя огонь батареи.

Он взлетел на седьмой этаж. Там была стальная лестница, ведущая на крышу, и люк с замком. Замок он сам открыл минувшей ночью. Он прыгнул на лестницу, вырвал замок из пробоя… А на площадку уже выскочил промгазовский опер

— Стой! — крикнул он. — Стрелять буду.

Петр Николаевич откинул крышку люка. В лицо ударило солнце и зной. Опер подскочил, ухватил за ногу. Петр Николаевич повис на руках, ударил его в лицо другой ногой. Под каблуком хрустнуло, ногу отпустили. Петр Николаевич выбрался на крышу. Под ногами был горячий гудрон, над головой раскаленное небо… Вдали, в полутора километрах, торчала над крышами верхушка Башни.

— Не судьба, — произнес Петр Николаевич, глядя на Башню. — Жаль! Жаль, но… не судьба.

Он двинулся к краю крыши. Сзади снова закричали: стой!.. Он продолжал шагать. Подошвы липли к гудрону… Сзади ударил выстрел. Петр Николаевич подошел к самому краю. Посмотрел вниз. Под ним было почти тридцать метров пустоты, а внизу пыльный асфальт и полицейский автомобиль на асфальте.

Петр Николаевич еще раз посмотрел на Башню. Вновь произнес: эх, не судьба, — и шагнул вперед.

Он упал в нескольких метрах от полицейского автомобиля. Почти сразу вокруг стали собираться зеваки. Из-под головы Петра Николаевича потекла кровь. Громко и неприятно закричали две женщины в никабах.[67]

По отпечаткам пальцев быстро установили личность. Установили, что в прошлом Петр Николаевич Трубников — офицер вооруженных сил, воинская специальность — артиллерист, корректировщик. Когда об этом доложили Чердыне, он выругался. Потом приказал премировать годовым окладом опера, который добыл информацию о террористе. Сам опер в это время находился на отделении челюстно-лицевой хирургии — террорист Трубников сломал ему нос и