Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

подошла Зоя. Она произнесла: сок, господин Председатель? — он поднял глаза и встретился с ней взглядом… Он трахнул ее уже во время обратного полета. Через месяц перевел в штат Башни. Сразу на должность референта. Из стюардесс — в референты Национальной компании «Промгаз». Среди элиты пополз шепоток: у Председателя — новая… Шмулька… Шмулька.

Зоя положила руку на пах Председателя, обхватила пальцами его уже опадающий член. Он вдруг сказал:

— Ты действительно хочешь знать?

— Конечно.

— Пойдем, — сказал он.

— Куда? — удивилась она. Председатель поднялся с дивана, увлек ее за руку. Она сказала: — Дай же одеться.

— Не надо, тут рядом.

Они прошли через Звездый зал и поднялись в зимний сад. Здесь росли деревья и цветы, бежал по камням ручеек, щебетали птицы. Зоя спросила:

— Знаешь, на кого мы сейчас похожи?

— На кого?

— На Адама и Еву — голые в раю.

Он засмеялся и сказал:

— Ты даже не представляешь, насколько ты близка к истине.

Они прошли по присыпанной песком дорожке и остановились в дальнем углу, который Зоя называла «Зверинцем». Здесь было несколько вольеров с животными и птицами — косулями и зайцами, павлинами и попугаями… Председатель решительно прошел мимо вольеров и остановился у стола со стеклянным боксом. Внутри был «домик», кормушка и поилка с водой. Посредине сидели две белые мышки.

— Видишь? — спросил Председатель.

— Мыши, — сказала она. — И что?

— Это не мыши. Это — шаг в Бессмертие. — Мыши вздрагивали крошечными розовами носами, блестели черными бусинками глаз. — Как ты думаешь: сколько им лет?

— Ну откуда же мне знать?

— А я знаю: по человеческим меркам этим мышкам уже по триста лет. При этом они совершенно здоровы, продолжают плодиться и мы не знаем, как долго они могут еще прожить.

— Ты серьезно?

— Как никогда… Мы на пороге новой жизни — конечно, не вечной, но очень долгой и без болезней.

— Нет. Нет, я не могу в это поверить.

— Я тоже долго не мог. Но — факты!

— Какие?

— Недавно ты сама удивлялась моим сексуальным возможностям.

— Да, но…

— Ты не заметила, что у меня почти не осталось седых волос?

— Заметила… Я подумала, что ты начал красить волосы, но не стала спрашивать. Подумала, что это может быть тебе неприятно.

— Я не крашу волосы, Зайка… Ты заметила, что я перестал пользоваться очками?

Она вдруг сообразила, что уже давно не слышала крика: где мои очки? — а всего три месяца назад это было самое обычное дело.

— Ты заметила, что я почти вдвое увеличил продолжитьность тренировок?

И она сообразила, что так и есть.

Зоя Шмуляк взялась пальцами за виски, потерла их.

— Таблетка? — произнесла она. — Таблетка вечной молодости?

— Да, — сказал Председатель, — да.

— Но этого не может быть.

— Может! Уже есть. И это в корне изменит все представления о ценностях. Нефть, газ, прочее — это все требуха по сравнению с самым главным ресурсом. Он называется — Жизнь! Понимаешь? Ты понимаешь? Я буду торговать Жизнью! Все золото мира, все бриллианты мира ничто по сравнению с этим товаром. Ничто! Я стану самым могущественным человеком на планете. Президенты и короли, магнаты и шейхи будут стоять в очередь за своей «таблеткой». А я буду решать, кому дать ее, а кому нет. — Председатель говорил и глаза его блестели. Член его начал набухать. Зоя смотрела на Председателя расширившимися глазами. — Они будут нести мне свои миллиарды, складывать у моих ног свои банки и заводы, шахты и танкеры… Но этого мало! Чтобы получить с моей руки свою таблетку, они будут присягать мне. Коленопреклоненно. Я стану Властелином мира!

Председатель повалил Зою на траву, вонзил в нее свой член. По верхушкам растений прошел искусственный ветерок. Обнаженные мужчина и женщина — «Адам и Ева» — совокуплялись на зеленой траве… Из стеклянного куба на них смотрели черными бусинками две мышки.

Отдышавшись, Зоя сказала:

— Я еще никогда так… Это взрыв какой-то.

— Это — прикосновение к Власти. Ты, Зайка, впервые прикоснулась к Власти. Даже маленький провинциальный царек, который правит у себя в районе, наслаждается своей маленькой властишкой. А та власть, к которой ты прикоснулась сейчас, это высшая Власть. Когда же я сумею осуществить проект до конца, она превратится в Могущество. Поняла?

— Д— да.

— Нет, не поняла. Ничего, потом поймешь… Вот те мышки, — Председатель сделал жест в сторону мышей, — вот те мышки, когда трутся, ощущают, наверно, оргазм, животное удовольствие — и не более. Царек, который имеет право трахнуть любую понравившуюся ему телку в своем раёне, ощущает уже нечто большее. Он прется от своего положения, от своего права. А я трахаю всю эту страну. Каждую бабу в этой стране. И каждого мужика… И когда я кончаю в тебя, я кончаю в каждую бабу в этой россиянии… Поняла?

— Э— э… поняла, — ответила она.

— Опять ничего ты не поняла. Власть — это… это… Это круче ебли. Круче любого наркотика. Это возможность влиять на жизнь миллионов, карать, казнить или миловать. Это возможность унижать, плевать им в харю. Ссать на них сверху, срать. С этой самой Башни. Почему, думаешь ты, бывший руководитель «Промгаза» задумал построить Башню высотой в четыреста метров?

— Я не знаю.

— А я знаю. Ему хотелось воздвигнуть этот символ над городом, над страной. В обезьяньей стае вожак демонстрирует всем свой стоячий хуй. Этим он показывает свое превосходство: ебу всех!.. Бывший председатель «Промгаза» хотел построить черырехсотметровый хуй: вот стоит мой хуй! А все вы, макаки, ходите под ним… Макаки шебуршали, возмущались: ах, ах, Петербург! Ах, небесная линия! Ах, фаллос посреди Санкт-Петербурга! Мы не позволим. Это наш город! А им в харю плевали. И в этом кайф. Вы — миллионы — против, а я все равно сделаю так, как я хочу. И сделал! Плюнул в многомиллионную быдлячью харю.

— Они нас ненавидят.

Председатель ухмыльнулся:

— Калигула по этому поводу сказал: «Пусть ненавидят — лишь бы боялись».

— А когда, Сережа?

— Что когда?

— Ну, когда ты сможешь осуществить этот проект? Когда твоя Власть превратится в Могущество?

— Не от меня зависит, — сказал Председатель и сел.

— А от кого?

Председатель сорвал травинку, пожевал ее и выплюнул. Он покосился на Зою, сказал:

— Много будешь знать — скоро состаришься.

— Ну теперь— то ты, надеюсь, не допустишь, — ответила она с улыбкой.

Председатель рассмеялся:

— Не допущу.

* * *

Стемнело. Виктория и Олег (так представился кобелек: Олег, просто Олег) сидели на заднем сиденье его «форда» на берегу Финского залива, пили вино. И, конечно, вскоре он полез. Виктория запустила руку ему под сорочку, нащупала