Добытчик - Борис Николаевич Громов

— Золото берешь? — решившись, спросил я наконец.

Прапорщик замер, прищурился:

— Золото? Какое золото?

Я занырнул под водительское кресло, и вытянул оттуда свёрток со своими трофеями их ювелирного салона. Запустил в него руку и ухватил полную жменю тонких целлофановых пакетиков. Высыпал на верстак, стоявший в паре метров от нас у стены. Несколько золотых колец разного размера и дизайна, три цепочки, пара сережек с камнями. Блестящая кучка. Драгоценности, найденные у убитых цыган, благоразумно решил не светить, во избежание. А вот подобранные в разгромленном ювелирном в «Оазисе» — особых подозрений не вызвали: все в магазинной упаковке и с ценниками. Сразу видно: крови на них нет, чистая добыча честного мародёра.

Дядя Витя негромко присвистнул, покрутил в пальцах массивное мужское кольцо.

— О… Ты, браток, не промах. Беру. За все работы. Ну, кроме фары с зеркалом, за это ты «Глок» уже отдал. Словом, договорились. Через четыре… Край — через пять дней заберешь своего железного коня, красивого и могучего. Но перекрашивать — не стану точно. Такой уникальный экземпляр! Единственный в мире мародёр-агитатор! Испортить — рука не поднимется. Согласен?

Согласился. Пусть будет «мародёр-агитатор». На фоне хаки военной техники он и так выделялся, как попугай в вороньей стае. Пусть и дальше выделяется.

Следующие дни прошли в странном ритме выжидательного покоя. Утром — проверка состояния «Соболя» в гараже. Дядя Витя и его подручные работали споро: бампер-«кенгурятник» из толстого швеллера уже красовался спереди; решетки на окна задних и боковых были готовы, ждали установки; балка на крыше с креплениями под фары тоже была приварена. В общем, работают люди.

Пару раз пересекались с приезжавшим из Кронштадта Доком. Он продолжает среди вновь прибывших народ в наш «проект» рекрутировать. Поинтересовался сроками окончания ремонтно-восстановительных работ, похвалил за идею с «Аватой». Список отдал, наиболее необходимого, что нужно в первый же выезд раздобыть и привезти. Ничего скоропортящегося уже нет, но я уже и сам чувствую — пора ускоряться и снова приниматься за «мародёрку». Под лежачий камень вода не течёт.

А пока у меня пока на первом месте — тренировки. Я нашел пустырь за ДОСом, подальше от любопытных глаз. Достал «Авату». Этот беспилотник из «Бастиона» был вовсе не игрушкой: профессиональный аппарат с тепловизором, зум-камерой, мощным передатчиком и парой сменных аккумуляторов. И главное — очки FPV. Надел их, взял в руки джойстик-контроллер. Знакомая вибрация в руках, гул моторов. В очках ожил вид с камеры дрона. Плавно поднял его в воздух.

А руки-то помнят! Память услужливо подкидывала картинки из прошлого: курс подготовки операторов БПЛА в ОМОН, старые, допотопные по нынешним меркам квадрокоптеры, десяток часов теории, сперва — взлет-посадка, потом полеты «по точкам», элементы высшего пилотажа. Тренировки по слежке за условными преступниками. Как же это всё было давно!

«Авата» же была техникой совершенно иного уровня. Она висела в воздухе стабильно, как привязанная, камера плавно наводилась на цель, тепловизор четко выделял теплые пятна — птицу на дереве, кошку на крыше, солдата, бежавшего по каким-то своим делам в сторону то ли штаба, то ли столовой. Я учился заново: плавным маневрам, скрытному полету на малой высоте между зданиями, работе с тепловизором в разное время суток, быстрой смене батарей. Каждый час в воздухе прибавлял уверенности. Этот дрон был глазами в небе, ключом к безопасной разведке. Сейчас без достоверной информации лезть в незнакомый район… Нет, можно, в принципе, я именно этим последние пару недель и занимаюсь постоянно. Но каждый раз вероятность успешно выбраться — ровно пятьдесят на пятьдесят. В том смысле, что или «да», или «нет». И я был от такой «статистики» не в восторге.

Тренировки даром не прошли, я прямо-таки чувствовал, как подзабытые навыки возвращаются, обрастают новыми. К концу третьего дня я уже мог уверенно вести «Авату» на расстоянии километра, огибая препятствия, заглядывая в окна дальних зданий, точно сажая её на небольшую площадку.

А вечером четвертого дня я нажил себе очередных недоброжелателей и встретил нового напарника. После тренировки с дроном смертельно хотелось есть и отвлечься от постоянного напряжения. На территории базы уже стихийно возник небольшой рынок, больше всего напоминающий «развалы» из «лихих девяностых», и несколько частных точек общепита. И в одной из них — шашлычной из фургона «Тонар» и мангала под навесом — я уже успел стать постоянным клиентом. Хозяин, пузатый, но крепкий детина по имени Гриша, оказавшийся бывшим поваром какого-то известного питерского ресторана, теперь приторговывал пивом и жарил шашлык из купленных у военных свиных полутуш. Плату брал патронами и драл немилосердно, но… Я ему в первый же день знакомства отдал новенький «Яровит» с парой магазинов и неплохой оптикой. Теперь у меня тут довольно приличный кредит, который я уже который день проедаю. И Гриша доволен: «Лялечка, а не карабин, куда лучше пистолета, для охраны точки и самообороны — идеален!»

Сидел за угловым столиком в гордом одиночестве, никого не трогал, уничтожал порцию сочного шашлыка с лепешкой и запивал холодненьким бодрящим лагером, который Грише притаранил какой-то мародёр-добытчик, вроде меня, когда к шашлычной подкатила шумная ватага. Человек десять. Молодые. И слишком непривычно выглядящие даже на фоне творящегося вокруг кровавого безумия. Парни в модных, но засаленных и потерявших вид дорогих, брендовых, куртках, джинсах с дырками (теперь по большей части настоящими), девчонки в вызывающе яркой, но тоже потрепанной одежде. «Золотая молодежь», утратившая и золото, и молодежный задор. Лица у всех уставшие и испуганные, глаза — потерянные, но старательно держат форс и изображают браваду и вседозволенность. Видимо, защитная реакция такая. Типа, попал в полную жопу и не знаешь, что делать — веди себя как обычно, авось прокатит

Они громко рассаживались за соседними столиками, заказывали шашлык и пиво, перебивая друг друга, при этом расплачивались с Гришей — я видел краем глаза — прямо у прилавка снятыми с себя золотыми цацками. Их громкие и преувеличенно бодрые фразы со стороны выглядели миксом страха, понтов и непонимания происходящего.

— … а этот тип в камуфляже вообще псих! Говорит: «Работать, блядь, будете!». Я ему: «Ты знаешь, кто мой отец⁈» А он: «Знаю. Куча дохлой падали в какой-нибудь яме». Ну кошмар!

— … Папина карта «Платинум» теперь только «дорожки» выравнивать… И Эппл-Пей вообще не работает…

— … Эдик попытался этих уродов на посту на понт взять, мол, папа генерал ФСО… Его чуть не пристрелили… И ударили…

— … почему, блядь, в том доме отдыха еды было всего