Живые и мертвые - Ярослав Гивиевич Заболотников

Вопли отражались хмуростью на лицах мужчин и осуждением в глазах женщин: все они внимательно смотрели на брюнетку в портупее.

— Ты такая наблюдательная… — игриво сощурился сиреневый взор. — Вот твоя награда!

Из направленного на возмущённую особу пальца вырос тёмный коготь, и та взорвалась словно надувшийся фурункул — собравшихся на крик горожан обдало бордовыми ошмётками с осколками костей.

Вернув себе демонический облик, Хризальтера с лукавой улыбкой зацокала навстречу толпе. Шокированной. Заляпанной кровью. И неподвижной, точно овцы перед закланием. Ну как тут было удержаться?.. Тени пронеслись по толпе незримыми лезвиями — вместе со срезанным столбом люди попадали на мостовую, и улицу заполонили истошные крики. Не угодившие под удар очевидцы в панике разбегались, кто-то с обрубками вместо ног корчился на брусчатке, кто-то исступлённо полз по ещё дёргавшимся обезглавленным телам, под какими быстро ширились багровые лужи. Но это был не конец. Раненых накрыла тень — все как один они опрокинулись на спины и изрыгнули фонтаны из собственных внутренностей, настолько мощные, что склизкие ленты кишок извивались в воздухе, а упругие сердца выбивали из приоткрытых ртов ветхие зубы.

— Красота… — довольно улыбалась Хризальтера, пока не заметила труп, у которого сердце, раздув уродливый зоб, застряло в горле. — Всю картину испортил… — проворчала она, и голова мертвеца взорвалась запоздалым салютом большого праздника, однако грустить не стоило: праздник только начинался.

Пока распростёртые ладони стягивали к себе энергетические космы, из-за угла доносился массовый стук сапог — с соседней улицы на площадь вывернуло несколько стражей: в кольчужных рубахах, кожаных поножах и с саблями наголо. Воины сразу же устремились к пышному ковру из трупов, посреди которого стояла демонесса, но при приближении замедлились: пытались понять, что за бойня здесь произошла.

— Почему так долго, мальчики? — Хризальтера с приторной улыбкой смотрела на полные решимости лица. — Я уже заскучать успела. Какие у вас рукояти… Со злыми собачками. Встречала такие раньше. Было весело. Может, тоже хотите поиграть? В мячик.

Из кучи трупов выкатилась голова с грязной повязкой на глазах и замерла возле сапог стража с золотой рукоятью, наверняка тут самого главного. И точно: тот суровым кивком вбок приказал остальным окружить цель. Только подобный расклад демонессу не устраивал:

— Ну и не надо…

Наводнившие лица тени — воинов с хрустом вмяло в мостовую. Моментально. Даже сабли не успели брякнуть. Лишь вылетевшее из чьей-то кольчуги кольцо со звоном заскакало по площади. На каждого обрушилась мощь, равная многотонной скале. Стражи превратились в красные лепёшки или, скорее, котлеты потерявшего рассудок каннибала: сырые, с костями, волосами, рваной одеждой и растекавшейся вокруг жижей. Сразу вспомнился один из разрушенных миров, где пьё́рроги, трусливые, но вечно голодные обитатели травяных лесов, наскакивали на любую мертвечину и съедали без остатка до того, как та успевала остыть. Им бы понравилось…

Хризальтера двинулась по улицам — теневые щупальца убивали всех, кто встречался на пути. Взрывали изнутри. Скашивали, будто траву. Швыряли в дома, оставляя на серых стенах кровавые кляксы. Искать жертв не приходилось. На крики сбегались стражники, из-за углов выходили смелые прохожие, а из окон иногда выглядывали любопытные жители. Попался на глаза — погиб. Одного такого любознательного не спасли ни третий этаж, ни еле приоткрытые ставни — его переломанный труп вылетел сквозь крышу и приземлился в проулок вместе с кусками черепицы.

А иногда получалось даже забавно. Собирая души на перекрёстке, Хризальтера услышала тихий всхлип и повернулась к гружёной ящиками телеге, в тени под которой ёжилась маленькая фигура в платьице. Малышка, едва нажившая дюжину молочных зубов, не понимала, что происходит, но трепетное сердечко подсказало ей спрятаться. В месте, идеально подходящем для небольшой шалости. Демонесса помахала малышке ладонью, сначала приветливо, а потом… прощально. Все четыре колеса одновременно отлетели — из-под грохнувшейся телеги вылезла одинокая ручка. Она судорожно дёргалась на пыльной брусчатке, словно пыталась нащупать спасение, но лишь размазывала бегущие рядом алые ручейки.

Люди бы назвали это злой иронией, трагедией или убийством. На деле же произошла обыденность: энергия покинула бренную оболочку. Покинула не зря. Демонесса чувствовала каждую поглощённую душу — накопленная энергия циркулировала от копыт до кончиков рогов, стремилась на свободу в желании примкнуть к совершенству деструкции, покорявшей чужие миры. Однако с колоссальными замыслами пока стоило повременить — ходивший из стороны в сторону хвост отсчитывал время до нового глотка энергии.

Улица закончилась открытым пространством с тесными рядами деревянных прилавков. Малолюдность и товары, бугрящиеся под криво расстеленными тканями, говорили о том, что тревожные слухи докатились и сюда. Меж тем некоторые поставили материальные блага выше собственных жизней. Разрозненные группки мужчин скидывали вещи в корзины вьючных альпак. То ли не верившие в чужую порядочность купцы, то ли, наоборот, мародёры. Для собиравшей души разницы не было. Расправив крылья, Хризальтера взмыла в небо, а приземлилась в центре рынка вместе с косым дождём из крупных теневых шипов. Они прошили насквозь всё: крыши прилавков, людей, альпак — по торговым рядам разлетелись щепки и брызги крови. Всё живое рухнуло замертво, точно прибитый ливнем пух. Однако один паренёк отделался лишь срезанным ухом и царапиной на боку. Держась за окровавленную голову, он изумлённо глядел на издырявленные тела вокруг. Второй рукой нащупал висевший на груди трикветр, словно смерть от него отвёл Хроногор, а не внезапный чих во время атаки.

— Ох уж эта набожность… — снисходительно улыбнулась Хризальтера.

Теневое копьё вонзилось в грудь паренька и вышло из спины вместе со смятым медальоном — весьма лёгкая смерть за открытое проявление веры. На планете Файкатини́ру, пока она ещё существовала, фантазия была запрещена. Любое высказывание — про богов, про науку, даже про другого человека — требовало неопровержимых доказательств. Если таковые не находились за время полёта обоих светил вокруг небесной оси, виновного утилизировали в цистерне с перегноем.

Вобрав в себя души, демонесса хотела снова двинуться по улицам, как вдруг внимание привлёк шум, доносившийся откуда-то из-за рынка. Недолгий полёт привёл её к одноэтажному зданию. Через зашторенные окна наружу вырывалась весёлая музыка, вход обрамляли цветы и фрукты, а на дверях висели две перчатки: латная и кружевная. М-м-м, две судьбы решили слиться воедино и за шумом торжества не ведали о происходящем в городе. Пусть время было ценно, Хризальтера питала слабость к влюблённым и не могла их не поздравить…

Изуродованные кровавыми ранами светлые альпаки, такие же пёстрые, как цветы у входа, свалились с неба и, с треском проломив крышу, оказались на праздничном столе. А раз