Живые и мертвые - Ярослав Гивиевич Заболотников

А неподалёку Эрминия с Рэксволдом вели негромкую беседу возле хельграса. Он мало отличался от своего виверхэльского собрата. Однако сейчас смертоносный фантом с изломанными крыльями походил на дохлую клячу с продавленной спиной, торчащим крестцом и выпирающими рёбрами. И тоже казался пленником чужой воли. Ведь никто не забыл о северной сделке, хотя так хотелось верить, что некромант уже остался в прошлом.

— Когда-нибудь он потребует своё, — хмуро сказала Эрминия. — И чем бы оно ни было, это будет идти вразрез с мнением Лайлы, на которое мне придётся повлиять. Со всем прочим он и сам справится.

— Или с концами пропадёт, — Рэксволд задумчиво вертел в пальцах кинжал. — Или забудет. Или отвалит, чтоб в отношения с Лайлой клин не вбивать. А может, подкинет грязную работёнку. Нам не впервой. Переигрывать врагов — тоже. В общем, вариантов — как карт у шулера.

— Только времени маловато… — смотревшая на хельграса северянка видела своё отражение в мутности белёсого глаза. — С пузом за врагами не поохотишься…

— Зато маскировка хорошая, — усмехнулся Рэксволд и тут же получил под дых тыльной стороной кулака: не сильно, но весьма выразительно. — Я ж шучу… — ассасин покосился на Эрминию, какая даже головы не повернула. — Кто ж тебе позволит-то?.. — произнёс он и получил ещё раз: уже ощутимее. — Тоже мне, нашла рабовладельца. Я про другое. Зачем рисковать? Сам всё сделаю, — от третьего удара, несмотря на нагрудник, Рэксволд чуть закашлялся и едва не выронил оружие. — Тебе не угодишь! Тогда, коль получится, время потянем и вместе выкрутимся. Как обычно, — выпалил он, ожидая новой порции тумаков.

Однако её не последовало — взобравшаяся по плечу ладонь нежно погладила гладко выбритую щёку. Пусть решение было размытым, как дорога после дождя, в нём присутствовал не чуждый обоим принцип: вместе до конца.

Тревоги одолевали и Джона. Но не за себя. За мефита, которого он держал на руках. Больно подозрительно тот поджимал лапку, да и в целом казался грустным.

— Досталось, понимаю… — следопыт глядел в тёмные глаза с тонкой сетью бордовых прожилок. — Я, на беду, ни разу не знаток по существам, но, думаю, дело поправимое. Смотри. Рука на месте, двигается, чувствует — уже неплохо. Так что не вешай нос, — Скарги печально уркнул, а Джон кивнул вперёд: — Видишь этих костлявых? Им уже ничего не поможет. А тебя обязательно подлатаем. Вот только твою хозяйку дождёмся. Она скоро вернётся. Должна вернуться…

* * *

Подперев голову рукой, Лайла сидела в кресле. Время в лаборатории шло неумолимо медленно. Тянулось, как смола на жаре. А иногда чудилось, что оно и вовсе стояло, подобно находившемуся рядом колдуну. И лишь звуки из хижины, залетавшие через приоткрытую дверь, напоминали о скором завершении эксперимента. Треск очага, шаги, бурление кипящей воды, позвякивание посуды, журчание тонкой струи. Кажется, Ли неторопливо заваривала чай. А потом вдруг, после шелеста двери, шагов стало больше: добавились тихие и едва различимые. Кто бы это мог быть? Для взрослого — слишком лёгкие, для вернувшихся домой детей — слишком спокойные. Хотя, как вариант, Леонардо воспитывал потомство в рамках строгой дисциплины. Тем сложнее представить его в хижине с чашкой чая. Отчего же тот, кто ценил роскошь и вино, внезапно изменился? Или не изменился? Всегда был непредсказуемым?..

— Поздравляю с успехом, — вывел из размышлений баритон, и подзабытый жар снова овладел телом. — Сейчас я введу ингибитор, — в руке появился шприц с прозрачным содержимым.

— Буду только рада… — подставила шею Лайла.

Осторожный укол — кожа стала утрачивать сияние. Оно вместе с жаром уходило внутрь, собиралось вокруг костей, делая их тёмными полосками в багровом свечении плоти. Затем же угасла и она — тело обрело привычное состояние.

— С возвращением в мир прохлады, — Леонардо развернулся и направился к двери.

— Я готова слушать, — встала из кресла вампирша.

— Среди всех присутствующих под этой крышей, — обернулся колдун, — нет ни одного человека. И наши нравы колеблются от совершенно диких до привитых светским обществом. Потому предлагаю сойтись на культурном общении за столом, — не дожидаясь ответа, он покинул лабораторию.

Лайла послушно вышла следом. Первое, что бросилось в глаза, — троица, сидевшая на медвежьей шкуре у очага. Эффи, чёрный лис и крупная гиена. Во время сражения войско скелетов перекрыло странникам обзор. К своему счастью, вампирша не видела ни Могрима, ни Сумру. Иначе бы сейчас, из-за невозможности рассмотреть её на острове, приняла бы живого лиса за теневую поделку демонессы, что породило бы массу подозрений. А так всё внимание вампирши захватила гиена, не магический, но крайне опасный хищник, обитавший только в ледяных пустошах Грондэнарка и, по некоторым мнениям, считавшийся уже вымершим.

С улыбкой глядя на Лайлу, девчушка погладила гиену по лапе:

— Кри-га, — а затем обняла лиса за шею: — Хэй.

— Полагаю, будет справедливо представить всех полностью, — Леонардо указал ладонью на троицу: — Моя дочь Эффалия, мой сын Хэльдигард, их верная защитница Крига, — потом на вампиршу: — Королева Лайла де’Рон собственной персоной.

В один миг вампирша утратила всякий интерес к гиене: её внимание захватил чёрный лис с синими глазами, в левом из которых притаилось золотое пятнышко. Оно, подобно россыпи золотых искорок у девчушки, и указывало на отца с янтарными глазами. Но каким таким неведомым образом лис приходился Леонардо родным сыном?..

«Ваше… сиятельство?» — услышала у себя в голове Лайла насмешливый юношеский голос, и лис обнажил зубы в оскале: точно улыбнулся.

Количество удивлений на час времени было феноменальным — вампирша, окинувшая троицу свежим взглядом, словно это могло что-то изменить, сумела лишь приветственно кивнуть. Затем нашла в себе силы двинуться к столу, за каким её уже ожидали Леонардо, Ли и дымящиеся чашки.

— Ты не первая, на кого моё потомство произвело неизгладимое впечатление, — янтарный взор опустился вслед за севшей вампиршей. — Аргалион был впечатлён настолько, что перестал считать меня злом из пророчества. По его словам, истинная Тьма способна лишь множить корни — обособленных ростков ей не выпестовать. Однако предсказанная Первыми Драконами гибель всего сущего реальна. Как же так получилось, что древнее мудрое создание, имевшее ментальную связь с сородичами и памятью предков, стало жертвой заблуждений? И я тебе