Завещание генетика - Эдуард Сероусов

– Не нужно. Ваши глаза… они точно как у него.

Она отступила от двери, сняла цепочку и открыла её полностью.

– Входите. Быстро. Не стойте на морозе.

Они вошли в тепло дома. Внутри было неожиданно уютно – старая, но ухоженная мебель, книжные полки до потолка, множество комнатных растений. На стенах висели репродукции картин импрессионистов и несколько черно-белых фотографий в простых рамках.

– Проходите на кухню, – сказала Лейла, указывая в глубь дома. – Я сделаю чай. Разговор будет долгим.

Кухня оказалась просторным помещением с большим деревянным столом в центре. Окна выходили на заснеженный сад, создавая ощущение умиротворенного уединения. Лейла жестом предложила им сесть и занялась приготовлением чая.

– Сколько вас осталось? – спросила она, не оборачиваясь.

– Пятеро, – ответил Алексей. – Я, София, Рамир Хан, Ева Лински и Михаил Ковальский.

– Пятеро из двенадцати, – задумчиво произнесла Лейла. – Лучше, чем я ожидала, учитывая обстоятельства.

– Двенадцати? – София подалась вперед. – Нам говорили о пяти экспериментах.

Лейла поставила на стол чашки и заварочный чайник, затем села напротив них.

– Виктор всегда любил полуправду, – горько усмехнулась она. – Да, всего было двенадцать успешных эмбрионов, доведенных до рождения. Но до взрослого возраста дожили только вы пятеро. Остальные… осложнения возникли в раннем детстве.

Она сделала паузу, наливая чай.

– А теперь расскажите мне, что именно произошло после смерти Виктора. И как вы нашли меня.

Алексей и София по очереди рассказали обо всем, начиная с писем о наследстве и заканчивая последними событиями – открытием клона Кронова, предательством Евы, планами Дианы по распространению вируса.

Лейла слушала, не перебивая, но её лицо становилось все мрачнее с каждой новой деталью.

– Всё даже хуже, чем я боялась, – наконец произнесла она, когда они закончили. – Диана всегда была амбициозной, но я не думала, что она зайдет так далеко.

– Вы знали Диану? – спросил Алексей.

– Конечно, – кивнула Лейла. – Я работала с Виктором более тридцати лет. Была с самого начала, когда проект «Наследие» был лишь теоретической концепцией. Я видела, как рождалась Диана, как росла… и как менялась.

Она встала и подошла к одной из фотографий на стене. Жестом подозвала их. На снимке были запечатлены трое: молодой Кронов, сама Лейла и маленькая девочка лет шести.

– Это Диана? – спросила София.

– Да, – подтвердила Лейла. – Она была первым успешным экспериментом. «Прототип», как называл ее Виктор. Её модификация была направлена на продление жизни и усиление интеллекта. Но там была и другая составляющая – изменение эмоциональных центров мозга. Виктор хотел создать человека с «оптимальным» эмоциональным балансом – способного к состраданию, но не подверженного иррациональным эмоциональным реакциям.

Она горько усмехнулась.

– Как и многие его эксперименты, этот имел… непредвиденные последствия.

– Какие? – спросил Алексей.

Лейла вернулась за стол и отпила чай, словно собираясь с мыслями.

– Диана росла блестящим ребенком. Интеллектуально опережала сверстников на годы. Но эмоционально… Она не была психопаткой в клиническом смысле. Она могла понимать эмоции других, даже имитировать их. Но её собственные эмоции были… приглушенными. Словно за стеклом. Она наблюдала мир с холодным интересом энтомолога, изучающего муравьиную колонию.

– И Кронов позволил ей возглавить компанию? – нахмурился Алексей.

– К тому времени их отношения сильно испортились, – ответила Лейла. – Виктор понял, что совершил ошибку с Дианой. Он хотел всё исправить, но было уже поздно. Тогда он начал работу над новой серией – над вами. Но на этот раз решил не растить вас сам, а отдать в приемные семьи. Он хотел, чтобы вы получили нормальное эмоциональное воспитание, чтобы социализировались как обычные дети.

– Почему? – спросила София. – Если цель была в создании генетически улучшенных людей, почему не контролировать весь процесс воспитания?

– Потому что он понял свою ошибку, – Лейла подошла к книжному шкафу и достала старую лабораторную тетрадь. – Виктор был великим ученым, но ужасным отцом. Он относился к Диане больше как к эксперименту, чем как к дочери. И результаты были… плачевными. Когда он начал работу над вами, он уже знал, что генетика – это лишь часть уравнения. Среда, воспитание, любовь – всё это не менее важно.

Она открыла тетрадь и начала листать страницы, заполненные мелким почерком и диаграммами.

– Вот, – она показала одну из страниц Алексею. – Это его записи о тебе. О твоих генетических модификациях и о том, какую семью он выбрал для тебя.

Алексей взял тетрадь, его руки слегка дрожали. Перед ним лежала история его создания – холодные, научные термины, описывающие изменения в генах, отвечающих за формирование нейронных связей, обработку информации, распознавание образов. А рядом – удивительно теплые заметки о выбранной для него семье: "Интеллигентные, с глубоким интересом к знаниям, но не давящие. Эмоционально стабильные. Отец – преподаватель математики, мать – филолог. Ребенок получит разностороннее развитие в атмосфере спокойной любви."

– Он действительно заботился о нас, – пробормотал Алексей, не в силах оторвать взгляд от страницы.

– По-своему – да, – кивнула Лейла. – В последние годы Виктор сильно изменился. От прежней самоуверенности не осталось и следа. Он понял, что играл с силами, которые не до конца понимал. Диана была его наказанием – живым напоминанием о его высокомерии.

– Но почему он устроил эту «игру»? – спросила София. – Зачем заставил нас охотиться друг на друга?

– Это не было его первоначальным планом, – покачала головой Лейла. – Изначально он хотел просто собрать вас после своей смерти, рассказать правду и дать выбор – участвовать в проекте или вернуться к обычной жизни. Но в последние месяцы, когда болезнь стала прогрессировать, его разум… менялся. У него начались периоды паранойи, навязчивые идеи. Он стал одержим мыслью о том, что Диана попытается уничтожить вас, чтобы скрыть его эксперименты.

– Но это именно то, что происходит, – заметил Алексей.

– Да, в этом он оказался прав, – грустно улыбнулась Лейла. – Но его решение… Эта «игра на выживание»… Думаю, это была идея, родившаяся в момент помутнения рассудка. Он считал, что таким образом сделает вас сильнее, подготовит к противостоянию с Дианой.

Она вздохнула и закрыла тетрадь.

– В последние недели перед смертью у него были моменты просветления. Он понимал, что совершает ошибку с этой «игрой». Но было уже поздно – завещание было составлено, планы приведены в действие. Я думаю, именно тогда он активировал своего клона – как страховку, как способ исправить собственные ошибки, когда сам уже будет не в состоянии это сделать.

– Раздвоение личности, – тихо произнес Алексей. – Одна часть его сознания хотела проверить нас, столкнуть в смертельной схватке, другая – защитить и дать нам возможность самим решать свою судьбу.

– Именно так, – кивнула Лейла. – Виктор всегда был сложной личностью. Гениальный ученый, но противоречивый человек. Он мог быть одновременно