Воин Ордена - Максим Шторм

Кречет сложил на могучей груди свои огромные руки. Недовольно глянул на меня.

— Моя позиция уже давно всем известна. А то, что я думаю, не должно выйти за пределы этой каюты, Бестужев. Я отправлю эту депешу в Столицу. Отправлю ещё, если понадобится. Но, боюсь, результат будет одним и тем же. Без по-настоящему весомых доказательств того, что нечисть готовит, возможно, самый масштабный прорыв через границу в районе Северных земель со времён Первой войны с Ведьмами, никто и не почешется.

Немного поразмыслив, я осторожно произнес.

— Если обратиться напрямую к тому же князю Рокоссовскому… Кажется, вы уважаете его. Что он из себя представляет? Вроде бы достойный человек.

Кречет тотчас метнул на меня острый настороженный взгляд.

— Князь является одним из Верховных командующих Ордена Часовых, входит в Совет, формально командует Корпусом Девятой Стражи, хотя, конечно, всю лямку тянет его племянник. Князю-то с его положением ещё не хватало Часовыми заниматься! Рокоссовский из тех, кто знает, на чём стоит Империя, и сколько крови пролилось, чтобы её закалить. И он почему-то решил замолвить за тебя словечко… Зная, что ему я не смогу отказать. Но на твоем месте, Бестужев, я бы не спешил преждевременно радоваться такому тайному покровителю…

Я внимательно посмотрел на капитана, улавливая, куда он клонит. Впрочем, я и сам это прекрасно понимал.

— Каким бы хорошим и замечательным не казался человек калибра князя Рокоссовского, он всегда рано или поздно потребует ответной услуги. И не удивляйся, если она будет совсем несоизмерима с оказанной тебе помощью. Для князя взять тебя под крыло ничего не стоит. Задумайся, о чём он может попросить в ответ. А пока ты ему нужен просто живым. И со временем занявшим место своего отца.

Кречет, усмехаясь, стрельнул в меня пронзительным взором. Я, не колеблясь, поднял на него глаза и в тишине каюты и негромко поскрипывающего такелажа сказал:

— Капитан, когда вы сами решите, что я стал достоин Александра Бестужева, только тогда я займу его место. Не раньше. И не важно, сколько пройдет до этого момента времени, если он вообще наступит. Месяц, год, три года.

— А ты не дурак, дворянин, — протянул Кречет с задумчивыми интонациями. — Иногда мне хочется тебя придушить, а иногда я думаю, что твоим нынешним и будущим врагам нужно начинать тебя всерьёз опасаться. Если в ближайшие месяцы не умудришься сдохнуть, далеко пойдёшь. Впрочем, учитывая твой скверный характер и врождённое чувство неподчинения и нарушения приказов, скорее вероятен первый вариант. Понимаешь, о чём я?

Я несколько сконфуженно кивнул. А капитан внезапно протянул свою железную руку и крепко сжал мое запястье. Быстро произнёс, словно сам стыдился своих слов:

— А за жизнь Рогволда спасибо. Говорю первый и надеюсь, хм, последний раз. Они с Федькой сделали для лютогоградской Цитадели больше, чем весь Орден Часовых в полном составе. И он мой друг. За прямое нарушение приказа, по возвращении в Лютоград ты на месяц застрянешь в Цитадели, пока не отдраишь все полы во всех комнатах и башнях. Поработаешь половым, на пользу пойдёт, не сомневайся. А за Рогволда спасибо.

Он отпустил мою руку, а я лишь отчеканил:

— Есть выдраить все полы в Цитадели, господин капитан.

Если Кречет ожидал от меня заносчивого возражения или недовольно скорченной рожи, то я и здесь не хотел его радовать. Пусть я и наследный дворянин, и будущий глава Тринадцатой стражи, сейчас в данный момент всё это не стоит ни хрена. Я проклятый аристократ, с заблокированным даром, отрезанный от Родовых способностей. С кучей проблем и врагов. И кто я такой, чтобы перечить Кречету? Я буду идти к своей цели. И не только по трупам чудовищ, но и по вытертым мокрой тряпкой каменным полам Цитадели Часовых. Хе-хе! От этой мысли мне вдруг стало смешно.

— А теперь иди давай. Спать, — так и не увидев на моей лице ни капли недовольства, отмахнулся капитан. — Я же еще поработаю. Над чистописанием, ха-ха!

В ту ночь на борту едва ковыляющего сквозь ночную мглу «Икара» мне опять приснился удивительный сон-воспоминание, пришедший ко мне из недр погруженного в неизвестные глубины разума Алексея Бестужева.

Во сне я больше похож на себя нынешнего. Смотрю как будто со стороны. Мне лет шестнадцать. Долговязый, тощий, но с широким костяком, жилистый, с прямой осанкой и вызывающе вздёрнутым ястребиным носом. И да, у меня были длинные, почти до плеч чёрные волосы. Отрастил, однако.

Я знал, что на моей спине, между лопаток уже набита татуировка Родового Знака — гордый грифон, сжимающий в передних лапах меч. А поверх него противоестественное, и от того кажущееся, несмотря на нарочитую простоту, отвратительным и мерзким. Запретные руны. Наглухо, намертво скрывавшие мои Способности, похоронившие мой так и не успевший проснуться дар наследного дворянина. Что мне дали бы эти умения и в чём они заключалась? Наверняка мне об этом рассказали. Или же нет? В любом случае пока я ничего о них не знал. Эти воспоминания ко мне ещё не пришли.

Во сне я сидел за столом в отцовском кабинете и углублённо вчитывался в старинную, переплетённую в истёртый кожаный переплёт, большую толстую книгу. Она называлась «Геральдика и Родовые символы Великих Родов Великорусской Империи. История и происхождение». Ко мне пришло понимание, что я к шестнадцати годам очень полюбил читать. Помимо обязательных физических упражнений и обучению владению оружием, начиная от кинжала и заканчивая длинноствольным мушкетом. Дядя Игнат ни на одном из этих обязательных для моего просвещения поприщ не давал мне спуску. Я видел, как он удовлетворённо улыбался и отпускал скупые похвалы моим успехам. И уж тем более он не ожидал, что без твёрдой отцовской руки я буду уделять чтению не меньше времени, чем стрельбе и отработке навыков фехтования на мечах.

Вот и сейчас, заглянув в кабинет отца и увидев меня, склонившегося при свете поставленного на массивный стол канделябра над книгой, довольно произнёс:

— Молодец, Алексей, молодец. Знаешь, как древние говорили? Ученье свет, а не ученье тьма!

— И где теперь эти древние? — не отрываясь от слегка пожелтевших страниц, отозвался я.

— Ишь