Кодекс Охотника #40 - Юрий Винокуров

— Так вы устали сражаться? — с любопытством спрашивает у меня девчушка.

— Нет. От такого я не могу устать, — отвечаю ей прямо.

— А мне мама говорила, что от сражений устают. Возможно, вы тоже устали. Просто не замечаете этого, — задумалась моя неожиданная собеседница.

Блин, вот что за ребёнок, честное слово. Откуда у неё такие вопросы? Кстати, я прикинул, что это может быть прикол от Тёмной и уже, наверное, в двадцатый раз тщательно просканировал её. Вроде нет. Самый обычный ребёнок. Даже больше скажу. Пусть передо мной была бы и сама Бездна, она тоже не смогла бы скрыться таким образом.

Пока я думал над ответом, девчушка сама себе его дала.

— Вы устали от чего-то другого. По вашим глазам видно. Вот мама мне говорила, что ответственность тяжела. И от неё люди устают. Это ваш случай?

Кстати, она уже сидит рядом со мной на лавочке и болтает своими ножками, при этом не забывая лакомиться мороженым.

А я задумался. Ответственность. Тяжела ли она для меня? Наверное, всё-таки нет. Но если подумать, временами… Однако это такие мелочи. Отчего же я устал? Прикинул. Да нет. Если мыслить глобально, вообще ни от чего. Всё, что происходит, меня вполне устраивает. Я иду по своему пути. Иногда он правильный. Местами нет. И если бы у меня был выбор поменять свою жизнь, изменить её кардинально, то, наверное, я бы этот шанс не принял.

— А если бы у вас была возможность, дядь, изменить всё, скажем, родиться человеком, который не взял бы оружие в руки, не узнал бы о сражениях, не проливал бы кровь, — на этих словах она, кстати, зажмурилась, и мне показалось, что придётся её сейчас ловить, если она упадет в обморок. — Что там ещё происходит в сражениях? Вот всего этого и не видеть. Согласились ли вы на такое, дяденька?

Я рассмеялся.

— Нет, ни за что, — даю ей свой ответ и улыбаюсь, но в душе почему-то приятно и спокойно.

— Но вы же устали, — явно не понимает она суть моих ответов.

Ну, а что поделать? Она всего лишь ребёнок. Ей не дано понять, пока не подрастёт.

— Это не усталость. Я был не прав. Я просто взял паузу на подумать, — говорю ей.

— Понятно, — кивает она. — Значит, вы от этого всего не устали. Нет? И готовы идти дальше?

— Конечно, — отвечаю с улыбкой на лице и протягиваю ей ещё одно мороженое.

— Понятно, — берет она рожок и спрыгивает с лавочки. — Кстати, а у вас ещё одного нет? — намекает она на мороженое.

А я в свою очередь засовываю руку за спину и получаю оттуда двойную порцию.

— Держи! — протягиваю ей мороженое. — А куда это ты собралась?

— Пойду я, наверное. Это хорошо, что вы не устали. Люди устают. А вы не устали. Но тяжела ваша жизнь. Иногда проще устать. А вы не устаёте, — кивает она с пониманием. Так, словно знает, о чём говорит. — Ладно. Всего хорошего. Я, кстати, вспомнила, где живу. Может, мама уже дома. Пойду я…

Вот смотрю на неё, как она уходит, и охреневаю, какие нынче самостоятельные дети. Сама Охотника развела на мороженое, заставила подумать о жизни и свинтила в закат. Но я всё-таки отец. И потому попросил Шнырьку всё-таки незаметно проводить её. Если возникнут проблемы, он мне сразу сообщит.

Я же остался сидеть и думать о тех вопросах, которые она задавала.

Устал ли я? Нет. Точно не сейчас. А, возможно, и никогда. То, что на самом деле воспринималось как усталость, ею не являлось. И почему-то я начинаю понимать слова ребёнка.

Удивительные вещи сегодня творятся.

Однако, когда вернулся раздосадованный Шнырька и сообщил мне, что потерял девчушку, я немного завис. День удивительных вещей ещё не закончился?

— Мелочь, — выписал я щелбан Шнырьке. — Ты как умудрился ребёнка потерять? — прямым текстом спрашиваю его, охреневая от ситуации.

Шнырька лишь пожимает лапками. А я сижу и думаю.

Хрень же какая-то. Нет? Точно хрень. Тупо не понимаю, что происходит. Однако в следующий момент ко мне опять направляется ребёнок. И вот тут я уже начал подозревать, что происходит нечто странное. Сидит такой себе пацан на трёхколёсном велосипеде. Леденец во рту. Солнцезащитные очки. И едет в мою сторону. Затем останавливается и серьезно смотрит на меня.

— Слышь, мужик, это ты Сандр, который не устал сидеть на лавочке? — спрашивает он меня таким тоном, словно я ему денег должен.

Я охреневаю и врубаю свои способности просто на запредельный уровень, сканируя его, что увидел даже, как его четыре года назад котенок поцарапал. Там просто остался небольшой шрамик в энергетическом поле.

Да нет, вроде самый обычный ребёнок.

— Ну, я, кажись…

— Отлично! Пятихатка моя, — криво улыбнулся он.

А затем что-то протягивает мне. Что-то, накрытое тканью. И опять же, моё сканирование работает так, как, наверное, никогда в жизни не работало. Под тканью находится какой-то предмет с нулевой магией. Вообще.

Беру свёрток. Готовлюсь даже к тому, что там может сидеть сам Неназываемый, маленький и злобный.

— Это просили передать. А мне за это, кстати, заплатили. Представляешь? — весело смеётся он и уезжает в закат.

Я же, в свою очередь, завис и задумался. А затем развязываю ткань. И в следующий момент понимаю, что это апогей сегодняшнего странного дня. Там лежал ключ. Обычный с виду ключ от каких-то ворот. Возможно, замковых. Даже не знаю… А может дворцовых. Но стоило мне дотронуться до него, как в мою голову стали приходить разные образы. Сотни, сотни, сотни образов. Я видел просто невероятные вещи. Я видел, что это такое. Я уже знаю, кто была эта девочка. И это, мать его, конечно, удручающе.

— Твою мать! — когда меня отпустило, выдаю я Шнырьке. — Прикинь, мне только что вручили Ключ!

Мелкий роняет мороженое. Его челюсть падает вслед за этим самым мороженым. Не сказать, но я тоже был в таком же состоянии. Ключ от всего сейчас находится в моих руках!

Глава 18

Где-то в Многомерной Вселенной

Трудно представить себе три могущественные силы, цели которых были настолько далеки друг от друга. Дальше находились только их разум и способ мышления.

Три силы, две из которых были гостями в Многомерной Вселенной, а одну из них породила сама Многомерная, собрались сегодня, чтобы решить судьбу этой Вселенной. Но, вообще-то, в данный момент здесь присутствовало четыре силы. Хотя четвёртая сила была незаинтересованной стороной, выступающей в виде посредника, без которой диалог, во-первых, не состоялся бы, а во-вторых, даже