Нежное создание 2 - Жанна Штиль

— Возьми, — передала ей Ника гульден. — Скажи Хенни и Тёкле, чтобы тоже пришли за вознаграждением, когда закончат уборку. Молодцы, не подвели нас.

Из кухни нёсся стук кухонной утвари, слышался тихий бубнёж. Служанки мыли и вытирали посуду.

— Себе не возьму ни одного гульдена, — подчеркнула госпожа Маргрит, вернувшись к прерванному разговору. — Разве что отдашь мне данную безделицу. Уж больно она мне приглянулась.

Женщина достала из стоявшей на сиденье диванчика плетёной корзины курильницу в виде домика-шалаша и поставила на стол.

Ника удивилась. Изготовленное для розыгрыша призов, изделие ненароком затерялось. Девушка подумала, что курильницу нечаянно разбили. Дознание она отложила на потом. Искать виновных и разбираться было некогда.

— Сказали бы сразу, что она вам понравилась, получили бы в подарок тотчас, — улыбнулась Ника.

Глядя на пивную кружку, которую дочь подарила своему компаньону в честь открытия кофейни, мама отмахнулась.

— Было не до объяснений, — слукавила, отведя глаза.

Изготовленная Никой посуда произвела на госпожу Маргрит неизгладимое впечатление. Она бережно перебирала доставленные в ящиках тонкие керамические блюдца, чашки, соусники, менажницы. Осторожно выставляла их на стол, очищая от упругой и пахучей мелкой древесной стружки. Вопросительно вскидывала брови, дивилась:

— Чудесно… Восхитительно… Если бы я не знала, чьих рук сие дело… — прижав к груди светильник, повернулась к дочери. — Это же ты всё это изготовила?

Ника кивнула:

— В этом ящике только то, что изготовила я. В том, — указала на ящик, стоявший на полу, — то, что изготовил мастер Губерт. Кстати, хороший мастер. Обратите внимание на клеймо. На посуде рядом с его стоит и моё.

— Руз, девочка моя, не верю своим глазам, — восхищённо проговорила мама, всматриваясь в оттиски на донышке светильника. — Я всегда знала, что в тебе есть дар божий. Глядя на вот всё это, — она обвела глазами посуду на столе, — никто не скажет, что она изготовлена в Зволле. Разумеется, это не тончайший голубой китайский фарфор, но твоя посуда… настолько изящная и деликатная… скажи я кому, что она доставлена из Китая, поверят беспрекословно.

Госпожа Маргрит, конечно, преувеличила. Посуда, изготовленная из белой глины, больше походила на фаянс*. После обжига она приобрела цвет слоновой кости и стала тонкой, но при ударе издавала глухой звук. До китайского лепного фарфора* ей было также далеко, как до пресловутого Китая.

От похвалы сердце Ники трепетало от радости. Её редко хвалили в жизни, и она испытала ни с чем несравнимое удовольствие. Казалось, за спиной выросли крылья, от накопившейся за месяц усталости не осталось следа. Хотелось сейчас же идти, творить и воплощать в жизнь задуманное.

— Великолепно, — мама извлекла из ящика очередной светильник. — Горестно сознавать, что всего этого не видит Якоб, — тяжело вздохнула и судорожно втянула воздух носом. — Он бы порадовался за тебя, дочка.

Воспоминание о брате Руз и кто стал его палачом, омрачили радость. Будь Якубус во здравии, Ника вряд ли бы дожила до сегодняшнего дня. Если бы и уцелела, в чём она очень сомневалась, то последним её пристанищем стала бы лечебница для душевнобольных.

Глава 26

12 мая, воскресенье, поздний вечер

Заведение открылось без лишней суеты и напыщенных речей, без арки из воздушных шаров над входом, огромных бантов и перерезания красной ленты.

Господин губернатор был немногословен и весьма доволен собой. Указав на Ван дер Меера, представил его как владельца кофейни, вскользь упомянул участие в обустройстве заведения дочери всем известной многоуважаемой госпожи Маргрит — владелицы гостевого дома, который откроет свои двери в ближайшее время.

«И создаст конкуренцию гостевому дому господина Киккерта», — Ника мысленно закончила фразу, пытаясь угадать среди собравшихся горожан помянутого господина. Тщетно. Им мог быть каждый хорошо одетый незнакомый девушке мужчина.

Нику не задело, что её особу бесцеремонно задвинули в тень. Стоя в сторонке, она в полной мере смогла насладиться устоявшейся погодой. Вдохнула полной грудью прогретый солнцем воздух.

Настало то самое чудесное время года, которое Ника очень любила. Казалось, только вчера сыпал надоедливый дождь, под ногами не просыхали лужи, а вода в канале была чёрной, и от неё веяло ледяным холодом. И вот наконец-то пришло устойчивое тепло, всё вокруг залито лучами сумасшедшего солнца, птицы привели в порядок оставленные осенью гнёзда, остепенились, почки превратились в листья, молодая трава поднялась, спрятав неприглядную прошлогоднюю, булыжник на мостовой стал сухим, а воздух по-летнему тёплым.

Ника задержала глаза на вывеске.

Размещённая за три дня до открытия, она не осталась незамеченной. Зеваки не только стояли напротив входа в кофейню и обсуждали её название, но и прохаживались у дома последующие дни, изнывая от любопытства, гадая, что прячут хозяева за закрытыми дверями заведения.

Выполненная в технике трёхмерного объёмного изображения, вывеска вышла на загляденье.

Как и ожидала Ника, необычная подача плоской картинки дала визуальный эффект и произвела нужное впечатление. Выполненные в серо-голубых и бирюзовых с белым тонах, буквы выглядели вышедшими за рамки вывески, парили в небе, летели.

Приём девушке хорошо знаком. Наши глаза в каждый конкретный момент воспринимают небольшой участок зрительного поля. Желая получить полную картину, мы неосознанно движемся взглядом по зрительному полю. Нарисованные определённым образом тени обманывают наши глаза: мозг находит точки отсчёта не там, где полагается, и воспринимает изображение как движущееся. Недостающий эффект дадут погодные условия — дуновение ветра, запахи, брызги дождя или солнечное тепло.

С не меньшим интересом нетерпеливые горожане рассматривали кованую консольную вывеску, размещённую на углу дома на цепи. Кофейник с условно льющейся в чашку жидкостью как нельзя лучше говорил о назначении питейного заведения.

Название кофейни звучало на устах всех жителей города.

— Все только и говорят о вашей кофейне, — говорила Хенни, возвращаясь с рынка с печатью усталого довольства на порозовевшем лице. — Не дают мне шага ступить, всё выпытывают, что у вас тут, да как.

Служанке доставляла удовольствие не столько растущая известность заведения хозяйки, сколько вдруг ставшая популярной сама персона Хенни.

Ника пробежалась взором по приглашённым и явившимся на открытие кофейни без приглашения горожанам. Зацепив боковым зрением в стороне от всех тёмное пятно, вернулась к нему.

Тело пробрал озноб.

Владелец конторы по переписи книг и документов Мейндерт Готскенс безотрывно смотрел на неё. Когда их глаза встретились, он, изобразив на худом вытянутом лице подобие улыбки, неторопливо приподнял круглую шляпу и в знак приветствия кивнул девушке.

Ника машинально кивнула ему в ответ и отвела глаза. Ответной улыбки мужчина не дождался.

При скором повторном осмотре плотных рядов горожан, Мейндерта Готскенса девушка не увидела.

«Правильно, мужичок-паучок, нечего тебе здесь делать», — выдохнула она с облегчением. От мысли, что мужчина