Восхождение - Алим Онербекович Тыналин

— Доверьтесь мне, Андрей Дмитриевич, — я улыбнулся, глядя на замешательство молодого ученого. — Иногда нужно отходить от привычных представлений. Тектонические разломы в этом районе создают уникальную структуру для накопления нефти. Просто это не видно по поверхностным признакам.

Архангельский с сомнением посмотрел на карту, но спорить не стал. За время нашей совместной работы он привык к тому, что мои предсказания, какими бы странными они ни казались поначалу, впоследствии оказывались точными.

Дверь кабинета открылась, и вошел Алексей Григорьевич Мышкин, начальник службы безопасности «Союзнефти». Его каменное лицо, как всегда, не выражало никаких эмоций, только в глазах читалась настороженность.

— Леонид Иванович, отчет по безопасности экспедиции готов, — он положил на стол тонкую папку с грифом «Совершенно секретно». — Район проведения работ относительно спокойный. Местные органы ОГПУ предупреждены и окажут содействие. Однако имеются данные о возможном интересе иностранных разведок к нашим геологическим изысканиям.

— Конкретные угрозы? — я раскрыл папку, просматривая аккуратно отпечатанные страницы.

— Замечены контакты представителей «Ройял Датч Шелл» с местными жителями в районе Ишимбая. Предположительно, собирают информацию о нефтепроявлениях. Кроме того, зафиксирована активность агентов польской разведки в Уфе.

— Промышленный шпионаж, — задумчиво произнес я. — Наши успехи в Ромашкино не остались незамеченными. Теперь иностранные нефтяные компании пытаются понять масштаб открытий.

— Предлагаю усилить охрану экспедиции, — Мышкин раскрыл схему организации безопасности. — Выделим группу сопровождения под видом технического персонала. Пятеро проверенных сотрудников из моего отдела. Все с боевым опытом.

Я кивнул, соглашаясь с предложением. В условиях обостряющейся международной обстановки и растущего значения нефти как стратегического ресурса любая утечка информации могла иметь серьезные последствия.

— Согласен. Но инструктируйте людей действовать максимально незаметно. Не хочу, чтобы наша экспедиция выглядела как военная операция.

Мышкин молча кивнул и удалился. Его место у стола занял новый посетитель. Профессор Лаврентьев, седовласый геолог старой школы, начинавший карьеру еще при царе. Несмотря на возраст, он сохранял ясность ума и энциклопедические знания в области геологии.

— Леонид Иванович, я принес те материалы по нетрадиционным методам поиска полезных ископаемых, которые вы просили, — профессор достал из потрепанного портфеля несколько книг и старинных журналов. — Весьма любопытно, что вы заинтересовались лозоходством. В академических кругах сейчас это считается почти шарлатанством.

— Но не всегда так было, не правда ли? — я взял в руки выцветший журнал «Горное дело» 1908 года издания.

— О, конечно! До революции этот метод широко применялся. Особенно немецкими и шведскими горными инженерами, — Лаврентьев оживился, явно довольный возможностью поговорить о старых методах. — Лозоходцы использовали раздвоенные ветки орешника или ивы. Держали их перед собой определенным образом, и при прохождении над водоносными или нефтеносными пластами лоза начинала двигаться, указывая на месторождение.

— И насколько точными бывают такие указания? — поинтересовался я, хотя уже знал ответ.

— В умелых руках весьма точными! — профессор понизил голос до полушепота. — На Апшероне был знаменитый лозоходец Мехти, так он находил нефть с точностью до нескольких метров. Говорят, сам Нобель пользовался его услугами при закладке новых скважин.

Именно такое объяснение мне и требовалось. Лозоходство достаточно старый и окутанный мистикой метод, чтобы объяснить мою «интуицию» при поиске нефти.

Конечно, настоящей причиной были знания из будущего, но такое объяснение звучало бы слишком фантастично даже для самых прогрессивных ученых.

— А вы сами пробовали этот метод, профессор? — спросил я, перелистывая страницы журнала с иллюстрациями лозоходцев.

— Признаться, пытался в молодости, — Лаврентьев смущенно кашлянул. — Но особого таланта не проявил. Здесь нужна особая чувствительность, почти экстрасенсорная. У одних получается, у других нет. Некоторые утверждают, что дело в особых магнитных или электрических свойствах организма.

— Интересно… — протянул я задумчиво. — А можно ли научиться этому методу?

— Можно попробовать. Основные принципы просты, — профессор взял карандаш и быстро нарисовал схему. — Берете раздвоенную ветку, толщиной примерно с мизинец. Держите ее двумя руками за концы, ладонями вверх. Кончик ветки направлен вперед… Но, Леонид Иванович, вы же не собираетесь серьезно применять этот метод в экспедиции? Современная геология не использует такие сомнительные способы.

— А почему бы и нет? — улыбнулся я. — Иногда старые методы в сочетании с новейшими дают неожиданные результаты. Я не предлагаю заменить научный подход лозоходством, но как дополнительный инструмент, почему бы не попробовать?

Архангельский, молча слушавший наш разговор, неуверенно кашлянул:

— Леонид Иванович, это, конечно, ваше право как руководителя экспедиции, но боюсь, молодые специалисты могут отнестись скептически к таким методам.

— Пусть относятся как хотят, Андрей Дмитриевич, — я постучал пальцем по карте. — Главное — результат. А когда первая нефть Ишимбая забьет фонтаном, скептики быстро поменяют свое мнение.

* * *

Через пять дней после московского совещания наш поезд прибыл на станцию Уфа.

Столица Башкирской АССР встретила нас пронизывающим ветром и моросящим дождем. Невзрачное здание вокзала и привокзальная площадь, заполненная телегами и редкими грузовиками, создавали ощущение провинциальной глуши, несмотря на статус республиканского центра.

Экспедиционное оборудование, разобранные буровые вышки, насосы, трубы, лабораторные приборы, заняло несколько товарных вагонов. Выгрузка и перевалка этого хозяйства на местный транспорт требовала времени и организованности.

— Товарищ Петров! — я окликнул начальника транспортного отдела экспедиции, крепкого мужчину в потертой кожанке. — Как идет разгрузка?

— По графику, товарищ Краснов, — Петров энергично взмахнул планшетом. — Буровое оборудование уже перегружено на платформы. Часть отправили по узкоколейке до Стерлитамака, а оттуда гужевым транспортом до Ишимбая. Лаборатория и личные вещи пойдут с нами на грузовиках.

Наша экспедиция насчитывала около тридцати человек. Геологи, инженеры, буровые мастера, лаборанты, обслуживающий персонал.

Элита советской нефтяной геологии, собранная из лучших специалистов Москвы, Баку и Грозного. К ним добавлялись местные проводники и рабочие.

Архангельский подошел ко мне с озабоченным видом:

— Леонид Иванович, возникла небольшая проблема. Представитель Башкирского СНХ товарищ Байдавлетов настаивает на включении в состав экспедиции своего геолога товарища Сафина. Говорит, что без согласования с местными органами работать не позволит.

— Это не проблема, а, наоборот, большая удача, — ответил я. — Местный специалист, знающий район, только поможет нам. Включайте его в состав. Кстати, попросите его подобрать проводников из местных жителей, знающих окрестности Ишимбая.

Архангельский кивнул и отправился решать организационные вопросы, а я осмотрел экспедиционный отряд.

Большинство членов экспедиции впервые оказались в Башкирии и с любопытством разглядывали местных жителей, отличающихся от русских характерными чертами лица и одеждой. Несмотря на советскую власть и официальное равенство