Корпорация Vallen'ок 3 - Сергей Хардин

встретились с моими. Ни тени смущения или подобострастия, как, впрочем, и всегда. Только короткий, деловой кивок: «Я всё вижу. Всё под контролем». Я ответил ей тем же, и она сразу вернулась к работе, ведь её внимание уже привлекла новая проблема — Хиго, яростно жестикулирующий двумя папками в руках.

Я двинулся к пока ещё своему, бывшему Хосино и будущему Судзуки кабинету, и наш пути ненадолго пересеклись.

— Канэко-сан, — ее голос заставил меня остановиться. — Доброе утро, есть минута?

— Судзуки-сан, — я обернулся. Она уже стояла рядом, её планшет прижат к груди как щит. — Конечно, слушаю Вас.

— Инцидент с поставкой для завода в Йокогаме исчерпан, — отчеканила она без предисловий. — Перевозчик подтвердил новый маршрут. Задержка составит не более четырех часов, я лично уведомила производственный отдел. Они, конечно, не в восторге, но приняли новые сроки в работу.

Она говорила быстро, чётко, без единого лишнего слова. Это был не отчет начальнику, скорее военный рапорт командиру.

— Отлично сработано, — сказал я, и это была чистая правда.

— Ещё момент, — она не позволила разговору свернуть в благодарность и прощание. — IT снова затягивают с обновлением ПО для складского учета. Я направляю им уже четвёртое напоминание с копией их руководителю. Если в течение двух часов будет нулевая реакция, передаём проблему на более высокий уровень?

В её голосе звучала сталь. Она не просила разрешения, скорее предлагала план и ждала моего одобрения на эту крайнюю меру. Но для себя уже всё решила.

— Согласовываю, — кивнул я, чувствуя странную смесь гордости и лёгкой, щемящей тоски. Она была идеальна на этом посту, пожалуй, даже лучше, чем я мог бы быть.

«Она рождена для этого. А как же я сам?» — подумал и сразу усмехнулся. — «А я, видимо, для чего-то большего!»

— Принято, — она тут же сделала пометку на планшете, и с этим развернулась и ушла. Её внимание теперь переключилось на Накамуру, который манил её к своему столу с видом человека, обнаружившего пророчество в таблице на мониторе.

Я постоял ещё мгновение, глядя ей вслед. Да, отдел был в надёжных руках. Самых надёжных. И всё же, наблюдая за её безупречной эффективностью, я ловил себя на мысли, что мои собственные мысли уже витают где-то далеко. На другом уровне. В игре, где ставки были выше, а правила куда более жестокими и нелогичными.

Она управляла местным хаосом. Мне же предстояло вскоре оказаться на вершине, где этот самый хаос порождали.

Дверь в кабинет буквально взорвалась. Не открылась, а именно взорвалась, с грохотом, от которого я вздрогнул и чуть не уронил чашку с остатками кофе.

В проёме, запыхавшийся, с растрёпанными волосами и горящими как у пророка глазами, стоял Иоширо. Подмышкой у него торчал планшет, а в руках он сжимал распечатку какого-то графика, испещрённую кричаще-красными пометками.

— Канэко-сан! — выдохнул он, его голос звенел от непередаваемого восторга. — Вы здесь! Отлично! Это просто гениально! Я, кажется, понял!

Он влетел в кабинет, смахнул с моего стола стопку документов, которые я аккуратно подготовил для утреннего совещания, и водрузил на освободившееся место свой «манускрипт».

— Смотрите, — он тыкал пальцем в график, его руки слегка дрожали от возбуждения. — Это же очевидно! Алгоритмы прогнозирования спроса «сверху». Они не просто анализируют, они предвидят! Смотрите на этот всплеск заказов из Юго-Восточной Азии! Он совпадает не с экономическими отчетами, а с… — он сделал драматическую паузу, — с метеоданными о циклонах в регионе три недели назад! Они просчитывают логистический коллапс из-за штормов и запускают превентивные заказы! Это же гениально!

Он говорил стремительно, захлёбываясь, перескакивая с мысли на мысль. От него исходила почти физическая аура фанатичной энергии. Казалось, он не спал, и, вероятно всего, даже не ел.

— Иоширо, — попытался я вставить слово, но он уже достал другой лист.

— И это еще не всё! Бюджет на межрегиональные перевозки! Я нашел паттерн! Они закладывают процент на «непредвиденные обстоятельства», который коррелирует с…

— Иоширо! — Мой голос прозвучал даже резче, чем я планировал.

Он замер, его палец застыл в воздухе над очередной диаграммой. Он посмотрел на меня с искренним, неподдельным удивлением, как ученик, которого только что одёрнули за правильный ответ.

— Да, Канэко-сан?

Я медленно выдохнул, отодвигая от себя его «гениальные» графики. Мне вдруг до боли стало жаль его. Этот наивный, яростный энтузиазм, эта вера в то, что там, «наверху», сидят гении, а не просто циничные игроки в свои игры. Он был как котёнок, который радостно несет хозяину дохлую мышь, уверенный, что принес величайший подарок.

— Это… впечатляюще, — начал я, выбирая слова. Я видел, как его глаза снова загорелись надеждой. — Твоя проницательность… она поражает.

Он выпрямился, готовый лопнуть от гордости.

— Но, — я поднял руку, видя, что он уже готов ринуться в новую тираду. — Но «наверху», это тебе не университетская лаборатория. Это джунгли. И, прежде чем предлагать идеи по оптимизации глобальных потоков, — я аккуратно пододвинул к нему ту самую стопку документов, которую он смахнул, — нужно идеально разобраться с этим. Базовыми еженедельными отчетами по пока ещё нашему, старому отделу. С цифрами, которые мы знаем, и за которые отвечаем.

Его лицо вытянулось. Он посмотрел на скучные, серые отчеты, потом на свои яркие, многоцветные графики. Это был взгляд человека, которому предложили променять Ferrari на велосипед.

— Но… Канэко-сан… я уже столько изучил… такие возможности… — он пытался найти аргументы, запинаясь после каждого слова.

— Возможности открываются тому, кто не споткнётся о простые обязанности, — сказал я твёрдо, но без упрека. Я видел, как его энтузиазм начал сдуваться, как шарик. И это было жестоко, но необходимо. Слишком высоки были ставки, чтобы позволить ему натворить ошибок из-за перегрева.

Он молча кивнул, его плечи слегка ссутулились. Он бережно собрал свои «гениальные» папки, словно это были не документы, а разбитые мечты.

— Я понял, — произнес он глухо. — Я пошёл готовить отчётность.

В его голосе была такая неподдельная, детская обида, что у меня сжалось сердце. Чёрт возьми, я чувствовал себя последним засранцем, который только что отчитал того самого котёнка за чрезмерную любовь.

— Иоширо, — снова окликнул я его, когда он уже почти вышел. Он обернулся. — Твои идеи… они и правда блестящие. Сохрани их пока как черновик. Для того дня, когда мы будем готовы их