Девичник в космосе - Виктория Серебрянская

— Оленька, ну что такое? — буканьер торопливо пересек комнату и присел на край кровати. — Что случилось?

Смахнув ладонью с глаз лишнюю влагу, я смущенно улыбнулась ему:

— Сама не знаю. Просто вдруг представила, что строители этой лаборатории летели сюда, заранее зная, что домой не вернутся никогда, и стало так безумно грустно и больно за них… Но я, если честно, осознала, что плачу только тогда, когда об этом сказал ты.

На несколько секунд в комнате повисла смущенная тишина. А потом Шрам вдруг неловко усмехнулся:

— Ты напугала меня. Думал, что снова стало хуже. Я не особо доверяю болтушкам Оруэла, хоть он и доказывает, что это привычные для его расы лекарства. Ты-то не яоху! — И, словно засмущавшись своих откровений, торопливо перевел разговор: — Разобралась, что это за лаборатория? — спросил он, кивая на валяющийся на краю кровати планшет. — Парням не терпится войти самим внутрь, но я запретил до тех пор, пока ты не посмотришь и не скажешь, что для нас это безопасно. Так что, я жду твой вердикт. Мы все ждем.

Слова Шрама мало походили на комплимент или ласку. Или выражение заботы. Но у меня внутри словно маленькое солнышко загорелось и согрело меня изнутри. Я улыбнулась, глядя в сиреневые глаза мужчины. Просто так. Потому что это стало моим первым, бессознательным порывом. Но потом улыбка померкла, и я вздохнула:

— Я не знаю, что тебе сказать. Из того, что я вижу, — я тоже кивнула на планшет, — почти невозможно сделать выводы о принадлежности лаборатории. Слишком сильно устарело содержащееся в ней оборудование. Я такого даже в учебниках не видела. И сказать с уверенностью, какие опыты здесь проводились, я не могу.

Сиреневые глаза Шрама слегка округлились от удивления. Словно буканьер не считал необходимым скрывать от меня собственные эмоции. И явно от меня он ожидал совершенно другого ответа.

Посидев некоторое время неподвижно, словно ожидая, что я что-то еще поясню или дополню свой ответ, он, в конце концов, задумчиво потер подбородок:

— И что мне сказать парням?.. Они надеялись, что это окажется генетическая лаборатория, безопасная для них, и они смогут прогуляться туда. Размяться и развеяться.

Я фыркнула, настолько смешно прозвучало «развеяться». Словно речь шла о прогулке по центру Арганадала. И я спросила:

— Шрам, скажи честно, как бы ты поступил, если бы я опознала в помещении химическую лабораторию?

Буканьер пожал неопределенно плечами, взял мою лежащую на одеяле руку и начал ласково перебирать мои пальчики:

— Наверное, отправил бы парочку самых сдержанных и благоразумных на разведку, — задумчиво предположил он. — Разобраться, что за склеп у нас под боком, все равно желательно. Чтоб не получить неприятный сюрприз в самый неподходящий момент.

— Ну вот так и поступи, — предложила я. — Предупреди парней, чтоб не трогали оборудование и реактивы, если таковые там обнаружатся. Все равно особой опасности там нет, поскольку нет кислорода, атмосферы. А парни будут в скафандрах. Но даже в таком случае предосторожность не помешает. Хватит нам и одного взрыва. А ты не хуже меня понимаешь, что скафандры защитят практически ото всего, только пока они целы.

— Хорошо, — кивнул, соглашаясь со мной буканьер. — Пойду обрадую парней, пусть готовятся. Если хочешь, я заберу тебя в рубку, когда экспедиция будет готова покинуть корабль. Сможешь вместе со мной наблюдать за парнями в реальном времени.

— Хочу! — не задумываясь, отозвалась я. — И, Шрам, скажи им, чтобы крупным планом показали скелет. Есть у меня одна мыслишка, хочу ее проверить.

Буканьер даже не поинтересовался, что у меня за мысль. Просто кивнул, соглашаясь, и предложил:

— Можешь пока привести себя в порядок. Только не геройствуй! Если будешь плохо себя чувствовать, возвращайся в постель. — Я возмущенно вскинулась. И Шрам улыбнулся: — Не волнуйся, поход парней в лабораторию ты все равно увидишь вместе со всеми, я же пообещал! Я просто отнесу тебя в рубку на руках, чтобы ты не напрягалась лишний раз.

С этими словами Шрам вышел. А я с самой глупой улыбкой откинулась на подушку. Не знаю, что со мной в последнее время творилось, но я словно лишилась внутреннего стержня. Лишилась того, что помогло мне выжить в жутких клетках Тейта. Того, что помогло мне прижиться на пиратском корабле и найти общий язык с командой буканьера. То ли я слишком привыкла к опеке и защите Шрама. То ли все пережитое меня, наконец, сломало. Хотя сломленную я сама себе не напоминала. Скорее, я вспомнила, что я женщина. И как это: быть женщиной. Ранимой, нежной, той, которую нужно оберегать, холить и лелеять. Осознав все это, я глупо улыбнулась, сползла с кровати и поплелась в санблок.

Глава 13

Шрам исполнил свое обещание и в рубку принес меня на руках. Как я ни сопротивлялась. Мне почему-то казалось, что на меня все будут смотреть с насмешкой, жалеть Шрама, что села ему на шею. Накрутила себя до такой степени, что, когда буканьер опустил меня на свободное кресло, не знала, куда спрятать взгляд. Но даже вредный Майлеорн просто тепло поздоровался со мной, без капли насмешки в голосе или взгляде. А потом мне стало не до того, как команда посмотрит на меня, и что обо мне подумает: Шрам занял соседнее со мной кресло и скомандовал в микрофон:

— Готовность номер один! Оруэл, что у тебя?

Сегодня в лабораторию шли яоху в качестве мозга и Тихан в качестве мускулов. Причем, насколько я понимала, выбор пал на игумара из-за его способности спокойно и полностью подчиняться приказам.

— У нас все готово, — прозвучал из скрытых динамиков сдержанный и собранный голос Оруэла. — Выходим, как только дашь добро.

— Уже дал, — скупо пошутил в ответ Шрам.

И едва прозвучали эти два слова, как все завертелось: система жизнеобеспечения корабля загерметизировала шлюз и начала откачку кислорода из него. Майлеорн на всякий случай изучал поверхность астероида между кораблем и найденной лабораторией. Свободные от работы парни Шрама, из тех, кто пришел в рубку поглазеть, тихо и возбужденно зашептались. Я прислушалась: они делали ставки на то, что сегодня найдут яоху и игумар.

Оруэл и Тихан довольно бодро отдалялись от корабля, пересекая пространство между нами и найденной лабораторией. Поначалу я наблюдала за ними по записи, ведущейся с камер самого звездолета. Но как только парни приблизились к развалинам, оставшимся после взрыва, оба, как по команде, активировали запись на своих скафандрах. И я мгновенно словно сама