Девичник в космосе - Виктория Серебрянская

— Любопытно…

— Что там? — мгновенно отозвался Майлеорн.

— А ты включи прием сигнала, ехидно посоветовал киллу Оруэл. — У нас у всех уже работают камеры записи. Так что ты тоже сможешь увидеть то, что видим мы.

Даже если Майлеорн и обиделся, он не издал даже звука в эфир. А я стояла, смотрела на матово поблескивающий в свете прожектора металлический лаз без единой пылинки и боролась с каким-то странным ощущением: мне хотелось развернуться и бежать прочь как можно дальше без оглядки.

— Ольга? — вопросительно позвал с корабля уставший ждать моей реакции килл. — Не молчи! Твое мнение? Что это может быть и что делать нам дальше?

Прямое обращение ко мне Майлеорна словно разрушило странное наваждение. Желание бежать куда глаза глядят пропало, а я смогла, наконец, собраться и начать критически мыслить. Глубоко втянув носом идеальный по составу для моего организма воздух, я на выдохе решительно выдала в эфир:

— Это химическая или биогенетическая лаборатория. Это несомненно…

— А как определить, какая именно? — неожиданно ворвался в уши голос буканьера. Мое сердце, вопреки всему, радостно трепыхнулось в груди от одного звука его голоса. — В химическую соваться точно нельзя.

Позабыв от радости, что Шрам все-таки заговорил со мной, что меня никто не видит в скафандре, я пожала плечами. Но потом все-таки спохватилась и дала пояснения голосом:

— Пока не войдем внутрь, не поймем. По устройству они сильно похожи между собой. Только оборудование отличается. Да и то не все.

На этот раз тишина длилась долго. Я рассматривала длинную кишку коридора, в которой ничего не было, кроме самого прохода на всю длину, сколько доставал луч света. Ни одной двери. Ни одного окошка. Ни одной ниши.

— Так не бывает! — пробухтел в эфир, стоящий где-то за моей спиной Руфус. — Это что, проход сквозь гору? Но зачем? Атмосферы нет, значит, подняться наверх или обойти препятствие особого труда не составит…

— Если только горы не стоят кольцом, а настоящий вход в лабораторию находится там…

Я не поняла, кто это сказал, ибо в этот миг меня осенило:

— Это ложный вход! — выдохнула я в микрофон, ощущая, как шевелятся на затылке волосы. — Ловушка, обманка. Потому у нас и получилось так легко вскрыть дверь. Потому что за ней ничего, кроме ловушек, нету!

— Уверена? — Снова Шрам. И голос такой… что от него стало мигом холодно.

Борясь с ознобом, торопливо сползающим по спине, чтобы захватить побыстрее все тело, я нервно откликнулась:

— Это легко проверить. Отправить в туннель любого робота-дроида и посмотреть, что будет.

— Гравитележка подойдет? — деловито поинтересовался Руфус.

Я подумала и отрицательно мотнула головой:

— Нужно подобие поведения разумного. А что гравитележка? Просто будет себе плыть над поверхностью пола. И если в него вмонтированы какие-то датчики, то она их даже не заденет.

Руфус принял мои доводы и лично смотался к нашему кораблю, из которого оставшиеся члены команды навстречу шурфу выпустили небольшой округлый цилиндр. Как мне показалось на расстоянии, на реактивном двигателе. Но все оказалось намного серьезней: к лаборатории Руфус привел робота-разведчика. Немного поколдовал над ним. А потом направил в коридор, заставив прощупывать пространство перед собой двумя толстыми, будто резиновыми на вид щупами. Я нервно поежилась при виде этих складчатых манипуляторов, напоминающих помесь ноги гигантского моллюска с Венеры и хобота земного слона. И предложила:

— Давайте-ка отойдем на всякий случай от входа. Что творится внутри, увидим по видеосъемке, а для нас так будет безопаснее.

Со мной согласились без споров. Но мое предложение запоздало.

Взрыв в безвоздушном пространстве сам по себе не опасен. Из-за отсутствия атмосферы не распространяется ударная волна и пожар. Но вот если скафандр получает хотя бы малейшее повреждение обломком от взрыва, смерть наступает практическим мгновенно. Атмосферы-то, кислорода вокруг нет. Увы, для нас это было наибольшей опасностью, а мое предупреждение слишком сильно запоздало.

Я стояла ближе всех к входу и потому видела все. От начала и до конца. Как в одном месте примерно в середине коридора робот опустил свой щуп и перенес на него вес. Как коридор перед глазами словно вздрогнул от удивления. А из-под щупа вдруг вырвался длинный огненный язык. Я не сразу осознала, что это означает. Звука взрыва не было. Вакуум, что б его. Так что смотреть, как сооружение содрогается и медленно распадается на куски без привычного звукового сопровождения, было жутко. Я испуганно сделала шаг назад и на кого-то наткнулась. В тот же миг в уши ворвался жуткий ор Шрама:

— Все назад!!! Опасность! Немедленно возвращайтесь…

Но Шрам со своим предупреждением тоже запоздал. Буквально в ту же секунду что-то свалилось мне на голову. Удар оказался такой силы, что амортизация шлема оказалась бесполезным звуком. Наверное, если бы это произошло на планете с привычной гравитацией и атмосферой, то я, скорее всего, осталась бы без головы. Но и так у меня потемнело перед глазами, во рту появился отвратительный привкус желчи. А потом словно кто-то нажал кнопку «OFF», и я провалилась в темноту и тишину безвременья…

* * *

— …я тебя не узнаю! — болезненно ударило по ушам. — Шрам, прекрати истерить! Ольга жива, остальное не так страшно! Чего ты сходишь с ума?

Каждое слово, каждый звук словно кто-то кувалдой вгонял мне в черепушку. Во рту стоял такой отвратительный привкус, словно там ночевал целый легион мышей. Частично после этой ночевки сдохший. Я четко помнила момент удара и понимала, что со мной произошло: видимо, сильное сотрясение или контузия. Но вот что к этому привело, вспомнить никак не получалось.

— Она второй час без сознания! — яростно прорычал в ответ буканьер. — ты считаешь, это не страшно?! А носовое кровотечение?..

Шрам с каждой секундой заводился все больше и больше. Его злость раскаленными искрами жгла мне кожу, мешала дышать. И я не выдержала:

— Шрам!.. — Мой голос оказался слабее писка новорожденного котенка. Но буканьер услышал. — Пожалуйста, не кричи! Голова и так разрывается на части…

Раздался какой-то шорох. Я открыла глаза, чтобы посмотреть, что происходит. Но все, что мне удалось рассмотреть, это то, что я находилась в каюте, служившей нам с буканьером спальней. Остальное словно затягивал какой-то серо-желтый туман.

— Оленька… — Шрам шепнул мое имя с такой болью, что у меня что-то болезненно дрогнуло в груди. — Оленька… — повторил он, аккуратно сжимая в своей лапище мои пальцы. — Как ты себя чувствуешь?

Шепот успокоил растревоженное сознание. Боль свернулась в клубок и притаилась где-то в уголке тела. Я облегченно вздохнула:

— Отвратительно. Пить хочу, во рту гадко,