Девичник в космосе - Виктория Серебрянская

дорогая, — язвительно подхватил буканьер, — что тому, кому «повезло» с укреплением костей, категорически противопоказано купаться даже в бассейне? Вес тела увеличен настолько, что никакие навыки плаванья не удержат его на поверхности воды, и он утонет! — сердито закончил Шрам, из чего я сделала вывод, что он таким образом потерял кого-то из близких. Слишком сильно звучала в его обычно сдержанном голосе злость, обида и ярость.

— Знаю, — так же лаконично ответила я. И сразу же добавила: — Я знаю много таких примеров, проходили во время обучения. Но я также знаю, что правительственный проект «Суперсолдат» на момент моего внедрения в лабораторию Арганадала был на финальной стадии. Все клинические испытания уже были проведены, и они оказались успешными. Проект готовили внедрять в жизнь. Вот только не спрашивай меня, что он в себе заключал. Я не знаю. Как я тебе уже говорила, у меня уровень секретности совершено другой. А теперь сложи воедино все, что ты знаешь: задание, с которым тебя послал Тейт, чипы в зубах Жиара, эта заброшенная лаборатория, охота на меня, «райская сыворотка»…

Шрам молчал всего секунд десять. А потом потрясенно выдохнул:

— Ты сейчас пытаешься мне сказать, что правительство Звездного Альянса решило усовершенствовать методики безумного генетика Дурана и добилась в этом успеха?

Я проигнорировала и вопрос, и потрясение, звучащее в словах Шрама. Только отметила нейтральным тоном:

— Заметь, Дуран тоже начинал свою карьеру в правительственных лабораториях.

После этих слов в спальне снова повисло тягостное молчание. Я терпеливо ждала, когда Шрам все обдумает и придет к каким-нибудь выводам. И дождалась.

— Если все это правда, а мы туда влезли без приглашения, — медленно, словно с трудом веря в собственные слова, проговорил буканьер, — если все это всплывет наружу, то нас попросту уничтожат, как космическую пыль.

Вообще-то, Шрам был прав. Мы влезли на территорию чужой игры, не зная ее правил. Не зная даже всех вводных. Но я все же позволила себе не согласиться с ним:

— Не обязательно. Если будем вести себя осмотрительно.

Буканьер одарил меня каким-то странным взглядом. Потом посмотрел в безликий потолок, словно на нем могла быть подсказка, как вести себя дальше, а потом дипломатически поинтересовался:

— Есть идеи по поводу осмотрительности?

И вот здесь напряжение, до сих пор владевшее мной, неожиданно отпустило. Испарилось, исчезло, растаяло как вчерашний кошмар, оставив после себя чувство небывалой легкости и подъема. Сама не знаю почему, но больше всего на свете я боялась, что Шрам не примет тот факт, что я оказалась полевым агентом тайного отдела Звездного Флота Альянса. Закроется, отгородится от меня, разорвет наши отношения. Неожиданно оказалось, что он дорог мне. Но буканьер просил поделиться своими мыслями по поводу сложившейся ситуации. А значит, прекращать то, что было между нами, он не собирался. И я не сдержалась, широко улыбнулась, повернула голову и потерлась носом о комбинезон Шрама:

— Вообще-то, кое-какие соображения есть. Предлагаю для начала подготовиться и все-таки попробовать вскрыть то, что находится в недрах астероида. Посмотреть, что там. Сможем ли мы это как-то использовать. Потом нужно будет все-таки распотрошить то, что вез в тайниках Жиар. Мне почему-то кажется, что там либо какие-то уникальные среды, либо образец технологии. Только безумец рискнет перевозить в зубном контейнере, каким бы надежным он ни был, какие-то экспериментальные препараты или химию. Малейшая утечка, и ты труп. Потом…

Шрам неожиданно стряхнул меня на подушку, перевернулся и навис надо мной, опираясь на локти, вгляделся в мои глаза:

— А со своей жизнью и службой ты что планируешь делать?

Голос буканьера звучал ровно, почти безэмоционально. И сиреневые глаза были спокойны. Но его дыхание буквально обожгло мне щеки кипящими, тщательно запрятанными эмоциями. И я запнулась, мгновенно утратив нить рассуждения.

Я не знаю, что со мной сделал Шрам. Или это со мной случилось до него, еще в клетках Тейта. Но мне вдруг так захотелось прикоснуться к впалым, не слишком хорошо выбитым щекам мужчины, нависавшего надо мной, что даже кончики пальцев закололо. Словно от электрических импульсов. Я попыталась избавиться от этой неуместной сейчас тяги, все-таки шел серьезный разговор. Но очень быстро проиграла битву с собственным телом. Подняла руку, провела пальцами по скуле буканьера, потом коснулась сухих, словно обветренных губ. Шрам словно окаменел. Он не двигался и почти не дышал. Не отрываясь, смотрел мне в глаза. И ждал. Ждал, пока я отвечу. А я совершенно неожиданно даже для себя оробела. Смотрела и не могла заставить себя сказать хотя бы слово.

— Знаешь, — начала я, в конце концов, осторожно, когда уже не было возможности и дальше молчать, — после того, что мне пришлось пережить, я очень сомневаюсь, что меня признают годной хотя бы к кабинетной или преподавательской работе. Да и какой из меня преподаватель? Опыта нет, знаний чуть…

Шрам не поддался на провокацию.

— Все зависит от результата, — сдержанно сообщил он мне. — Если ты в итоге операции принесешь своему руководству желаемое решение, успех, то, даже если медики и признают тебя негодной к дальнейшему несению полевой службы, теплое местечко тебе всегда найдут. Здесь важно понимать, чего хочешь именно ты? Какой видишь свою дальнейшую жизнь? — Шрам не отрывал от меня серьезного взгляда. — Представь, что уже все позади. Твой бывший получил по заслугам, а ты уже отправила руководству финальный отчет. И с сегодняшнего дня у тебя начинается отпуск. Долгожданный. Настоящий. В котором никуда не нужно спешить и не нужно следить за своими словами и поведением. Как бы ты его хотела провести? И чем бы ты хотела заняться после его завершения?

И я замерла, наконец до конца осознав, что хочет услышать от меня буканьер. Послушно попыталась представить, что уже все позади. И…

— По-моему, об этом еще слишком рано думать, — насупилась я, трусливо пряча голову в песок, откладывая важное решение на потом. — Нет никаких гарантий, что вся эта авантюра для меня завершится удачно.

— Когда есть цель, тогда проще выживать, — не согласился со мной Шрам. — Выдержала бы ты плен у Тейта, если бы у тебя не было цели? А жизнь на моем корабле?

Разговор почему-то свернул куда-то не туда. Мое игривое настроение от близости тела Шрама уже развеялось как дым. Теперь я бесилась. Главным образом из-за того, что у меня никак не получалось представить жизнь после завершения моего задания. Я попросту не знала, чем мне потом заниматься. Конечно же, генетика меня приняла бы в любой момент и с распростертыми объятиями. Но… Размеренная жизнь среди колб и реактивов после всех пережитых приключений теперь