Два в одном: Близнецы и древняя вражда - SecretKeeper

Тот замер, переваривая услшанное, и на его лице раздражение сменилось легким любопытством. Но он быстро взял себя в руки.

— Допустим… Не поделишься конкретикой?

— Охотно, Сирогане сама. Вы готовы мне довериться? Так же, как например Китсу? — я мотнул головой в сторону девушки. — Если да — я расскажу вам все очень… необычным, но эффективным способом. А дальше уже вы сами решите, что с этим делать.

Японец задумался. Несколько раз моргнул, перевел взгляд на дочь.

— Что думаешь? — спросил он строго, глядя на девушку.

— Я бы доверила ему свою жизнь, — ответила она без малейшего колебания.

Исао покачал головой а я от удивления повернулся к девушке.

— Китсу… я благодарен, но на твоем месте я бы…

— Я тебе доверяю Ярик, — просто улыбнулась она. — Во всем.

На самом деле, чему тут удивляться. После того, что мы вместе пережили…

— Ну хорошо, Яромир Харт, — кивнул Исао. — Раз так, то и я тебе доверяю. Делай что нужно.

И на его лице проступило что-то похожее на нетерпение и может быть даже — чистейший азарт. Интересный ты все-таки человек, Исао Сирогане…

«Давай, Малисса», — мысленно позвал я.

«Хорошо. А ты — запоминай…»

Моя рука взметнулась вверх, на кончике указательного пальца замелькал призрачный огонек. Исао никак не отреагировал, а вот Китсу заинтересовано прищурилась. Палец вычертил прямо в воздухе странный запутанный символ, который мерцал причудливым красноватым оттенком, наливаясь красками. Губы прошептали слова ключа тенебриса…

… и перед глазами промелькнуло все, что произошло с того момента, как я шагнул на лестницу, ведущую в банкетный зал на встречу с И Су Джин. Впрочем, надо отдать должное демонессе, кое-какие острые углы она сгладила, наши диалоги с ней почти не фигурировали, равно как и часть «вербовки» Джин. А вот последний акт данной трагикомедии — она выделила очень ярко и подробно.

Вот Джин признается нам, что она и есть Шелковый Леопард. Вот Китсу в буквальном смысле этого слова звереет, морфирует и нападает на Джин, а та в испуге отшатывается. Китсу успевает ударить ее дважды: по лицу когтями и в живот ногой, прежде чем я ее перехватываю. Вот она рычит в бессильной злобе, вырывается и повторяет безостановочно, что сейчас она доберется до Джин и тогда растерзает, изорвет в мелкие клочки.

— Ты, поганая тварь, отродье мерзости, такие как ты должны гнить в земле, никакой пощады, никакого снисхождения!

А Джин просто стояла опустив голову, кровь обильным потоком стекала по ее лицу, но она не предпринимала никаких попыток ее остановить или убежать. Хотя по ней было видно: ей очень страшно.

Я держал Китсу за талию, а она вырывалась, рычала, сыпала угрозами, махала когтями… и при этом старалась не зацепить ими меня, иначе я бы уже был весь изодран в клочья…

— Пусти, дай мне добраться до этой гадины! Я ее…

— Нет, Китсу. Мы обещали…

— Это ты обещал! А меня эта тварь обманула, когда попросила о неприкосновенности! Если бы я с самого начала знала кто она…

Это продолжалось еще около двух минут, пока Джин наконец не подняла голову и не сказала холодно:

— Подумай вот о чем, Китсу-но-ити Сирогане. Что бы я не делала в прошлом — я защищала свою семью. Служила своему клану и роду. Служила верой и правдой, отдавая себя без остатка. Я не горжусь многим, что сделала. Да, я спланировала много покушений, некоторые ваши люди погибли в результате операций, подготовленных мной или прошедших с моим участием. Я верна… была верна своему отцу и главе рода. Но это не значит, что я согласна с его политикой или разделяю его убеждения. От многого того, что я совершила — меня до сих пор воротит. Многое я бы исправила если бы смогла. Главное сейчас не в этом. С этой минуты — я служу ему, — она перевела на меня свой холодный и колючий взгляд. — Я буду интриговать ради вас, шпионить ради вас, убивать ради вас, и если сдержите слово, если действительно меня примите, если своим отношением господина заслужите — умру за вас. А ты спроси себя: как бы ты сама поступала на моем месте?

И Китсу вдруг затихла. Застыла, задумалась, перестала вырываться. Из нее словно стержень выбили. Потом словно смирилась, опустила глаза и тихо произнесла:

— Да понимаю я… ты виновата, но лишь в том, что родилась не на правильной стороне и не в той семье… может ты и права. Только мне от этого не легче!! — зарычала вдруг она и сомкнула правую ладонь в кулак.

Вжух! Вспышка теней, словно вокруг Джин разом промелькнули тысячи лезвий, вспоров ее одежду со всех сторон — полетели клочки, брызнула кровь, девушка вскрикнула, и ее крик слился с рычанием Китсу, которое переросло в… слезы. Сереброволоска повернулась ко мне и уткнулась личиком в шею. По моей рубашке потекла горячая и соленая влага.

— Я тебя понимаю, И Су Джин. Понимаю, и… принимаю. Но простить не смогу никогда.

Джин не двигалась, ошарашенно глядя на нас большими красивыми голубыми глазенками, и я если честно вдруг испугался, что сейчас как в тех фильмах, когда сквозь тело человека проходит струна, или лезвие японского меча: Джин сделает вздох и распадется на большое количество кусков мяса, брызнет кровь… Ничего такого не произошло. Она вытянула руки вперед, и с ее тела кучей изорванного тряпья сполз ворох одежды, оставив девушку в одном нижнем белье и лифчике. Брюнетка ошарашено наблюдала за оседающим ворохом одежды А красивая у нее фигура, надо сказать. Тело стройное, тренированное, ни следа жира, целюлита… Красивая, корейская сучка.

«Самое время скрепить договоренность клятвой верности, — услышал я в голове шепот демонессы. — Я передам ей мысленно слова и знание того, что будет, если она их нарушит…»

Я отпустил Китсу, и шепнул ей на ушко:

— Стой тут и не двигайся. Не нападай на нее. Сейчас мы скрепим нашу договоренность, и ты поймешь, что отныне она никому больше не навредит. Кроме твоих… наших врагов.

Девушка кивнула, а я шагнул вперед, протянув указательный палец ко лбу Су Джин. На мгновение ее взгляд расфокусировался, как это бывает при оглушении, но мотом снова стал осмысленным.

— С этой минуты, ты оставляешь за спиной все свое прошлое. И вступаешь в новую жизнь, — торжественно произнес я. — Ты должна осознать: едва только ты произнесешь эти слова — назад дороги не будет. Ты станешь моей приспешницей навсегда, и если предашь…

В моей голове всплыли образы, которые Малисса