Фантастика 2025-129 - Денис Старый

— Вы предлагаете нам капитулировать под соусом сотрудничества, монсеньор, но Париж не настолько наивен, чтобы поверить в бескорыстие Петербурга.

— Бескорыстие? — я рассмеялся. — Разумеется, нет, но разве Лондон или Париж когда-либо действовали иначе? Разница лишь в том, что мы предлагаем не грабить друг друга, а зарабатывать совместными усилиями.

В этот момент к нам присоединился молодой греческий делегат — высокий, смуглый, с горящими глазами.

— А Греция поддерживает предложения России! — воскликнул он. — Без вас мы бы до сих пор стонали под турецким игом!

Пальмерстон и де Морни обменялись взглядами. Старая ставка на принцип: разделяй и властвуй, больше не работала. По крайней мере — не в России.

* * *

Шлюпка с шестью мятежниками с «Персеверанса» боролась с течением уже двенадцатые сутки. От устья Маккензи до этих скалистых берегов Британской Колумбии они преодолели более пятисот миль, изо дня в день сменяясь на веслах, прячась в бухтах от осенних штормов. Теперь их лица обветрились до черноты, а в глазах стояло тупое отчаяние.

Барнс, сидевший на корме, сжимал в руках помятый секстант.

— Черт бы побрал эти льды, — хрипел он, вытирая заиндевевшие стекла. — Макферсон, ты уверен, что это та самая бухта?

Шахов, он же агент «Тень», склонившийся над самодельной картой, сделал вид, что сверяется с показаниями.

— По моим расчетам, еще день пути на юг. Там должно быть устье реки Стикин. Русские казаки называют эти места «Горелым Яром».

Кертис, молодой матрос с перебинтованной рукой, закашлял.

— Если там нет золота…

— Там есть золото, — резко оборвал его Шахов.

Он не врал. Русские разведчики действительно обнаружили россыпи в этих местах. Просто Шахов не собирался делиться этим знанием с мятежниками.

На рассвете третьего дня они увидели дымок над скалами. Когда шлюпка причалила к берегу, из-за валунов вышли три фигуры в меховых малицах.

— Добро пожаловать, друзья, — произнес самый рослый из них. Шахов узнал в нем хорунжего Михайлова, хотя тот тщательно скрывал акцент.

Барнс насторожился:

— Вы кто такие?

— Охотники. Русские, но давно здесь, — ответил Михайлов. — А вы, видно, с того английского корабля, что застрял во льдах?

Мятежники переглянулись. Шахов видел, как в их глазах загорается надежда.

На следующий день Михайлов повел их вверх по реке.

— Вот здесь мы иногда находим крупинки, — сказал он, останавливаясь у небольшого ручья.

Барнс первым опустился на колени. Его пальцы впились в промерзший грунт. Через минуту он выпрямился, сжимая в кулаке несколько желтых крупинок.

— Золото… — прошептал он.

Шахов видел, как дрожат его руки. Это было настоящее золото, и его здесь действительно было много. Просто русские разведчики намеренно не разрабатывали это место, чтобы не привлекать внимания.

— Нам нужны инструменты, — сказал Барнс, обводя взглядом своих людей. — И люди. Много людей.

Шахов молча кивнул. План Шабарина сработал лучше, чем он ожидал. Мятежники сами нашли то, что искали. Теперь оставалось только ждать, пока новость достигнет Виктории.

В тумане над рекой сгущались сумерки. Шахов стоял в стороне, наблюдая, как Барнс и другие лихорадочно копают мерзлую землю голыми руками. Он знал — русские казаки Михайлова уже окружили лагерь, но пока не время было действовать. Пусть англичане еще немного поверят в свою удачу.

Ледяной дождь начался ближе к ночи, заставив мятежников прекратить работу и укрыться в шалаше из еловых ветвей. Барнс сидел у жалкого огня, перебирая в ладони золотые крупинки. Его пальцы, покрытые кровоточащими трещинами от мерзлой земли, дрожали не от холода.

— Нам нужны лотки, — пробормотал он, не отрывая взгляда от золота. — И кирки. И люди…

Шахов молча наблюдал из угла. Он видел, как в глазах каждого мятежника поселилась золотая лихорадка — та самая, что сводит с ума сильнее любого виски. Даже Кертис, еще утром едва державшийся на ногах, теперь горел неестественным блеском в глазах.

Снаружи послышался шорох. Шахов первым поднял голову. В дверном проеме стоял Михайлов, его лицо было напряжено.

— Тлинкиты идут, — тихо сказал он. — Видели их дозорных на другом берегу.

Барнс резко поднялся, хватаясь за винтовку.

— Сколько их?

Михайлов пожал плечами.

— Десять. Может, двадцать. Они не любят, когда белые копаются в их земле.

Шахов видел, как по спине Барнса пробежала дрожь. Это была не игра — настоящие индейцы действительно могли напасть на лагерь. Русские разведчики лишь использовали эту угрозу.

— Мы должны уходить, — сказал Шахов, делая вид, что проверяет заряд в револьвере. — На рассвете.

Барнс яростно тряс головой.

— Ни за что! Это наше золото! Мы…

Громкий крик совы раздался снаружи. Не настоящей — это был сигнал казачьего дозора. Шахов встретился взглядом с Михайловым. План Шабарина вступал в завершающую фазу.

— Тогда копайте быстрее, — сказал Шахов, выходя во тьму.

Ледяной дождь бил ему в лицо, но он знал — к утру русские войска будут здесь. А мятежники… мятежники уже сделали свое дело. Зараза золотой лихорадки уже захватила умы.

* * *

Поздним вечером, в кабинете Зимнего дворца, Александр II стоял у окна, глядя на огни Невы. Он принял меня без церемоний, как это уже случалось. Я даже принес бутылку коньяку — не французского, а крымского, нового урожая.

— Ну что, Алексей Петрович? Как ты думаешь, подпишут они? — спросил самодержец

Я разлил коньяк по бокалам.

— Подпишут, ваше императорское величество. Потому что выбора у них нет.

— А если Англия решит продолжить войну?

— Они не смогут. — Мы чокнулись пузатыми сосудами. — Промышленность Соединенного королевства отстает года на три. Флот Британии еще силен, но уже завтра мы спустим на воду первую эскадру броненосцев с комбинированными двигателями и новым вооружением. И британцы это знают.

Император задумчиво кивнул.

— А что с Австрией? Они ведь не прислали даже наблюдателей.

— Потому что Франц Иосиф еще не осознал, что его империя — следующий труп на обочине истории, но осознает. И очень скоро.

— Трудно привыкнуть к твоей манере выражаться, — улыбнулся самодержец, — еще труднее — к манере мыслить и действовать. Некоторые так и не смогли. Сенатор Иволгин сотоварищи едва ли не еженедельно досаждают мне своими петициями, требуя остановить тебя, Шабарин.

— Все мы в вашей власти, государь, — с поклоном ответил я.

— На все воля Божья, —