Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

решение пришлось принять ввиду того, что Искушённый стал слишком опасен. Он готов вырваться за пределы нашей территории. В землях людей ему будет несложно достичь Красных Врат, и тогда наступит предсказанный в «Бруттхе» конец времён.

— Всего лишь пришествие владыки тьмы, — спокойно возразил другой ассасин.

Он говорил об этом как о чём-то незначительном, и это удивило П’арай-Маргота, но он постарался не подать виду.

— Это и будет означать конец. Владыка тьмы приведёт полчища демонов с горящими глазами, и они поработят наш мир. Настанут времена почище тех, которые люди прозвали Великой войной.

— В «Комментариях к «Бруттхе» Алимана Халита говорится, что мы — прямые потомки демонов и самого владыки тьмы, — заметил первый ассасин.

— Это ересь! — не удержавшись, возмущённо воскликнул П’арай-Маргот. — Книга Халита предана анафеме и запрещена! Открывший её будет проклят, а возжелавший открыть должен полгода очищаться от греховной скверны!

Ассасины молча смотрели на П’арай-Маргота. Их глаза ничего не выражали. Ищущий подумал, не зашёл ли он слишком далеко: кто знает, во что верят Тайные? Может, они считают ересь Халита священной?

— Мы согласны, — неожиданно сказал один из членов первого Хмена.

— Мы тоже, — проговорил представитель другого.

— Обсудим цену, — первый ассасин выпустил струйку ароматного дыма и сразу снова затянулся.

Второй согласно кивнул.

— Сто бэнтов каждому, — ответил П’арай-Маргот.

— За живого или мёртвого? Или разницы нет? — уточнил один из молчавших до этого наёмников.

— За живого — сто пятьдесят, — сказал П’арай-Маргот, решив, что будет лучше, если Искушённого доставят живым, как было решено на совете.

— Значит, всё-таки хотите узнать его секреты? — проговорил один из Тайных — тот, что завёл этот разговор.

— Это было бы предпочтительно, — отозвался П’арай-Маргот.

— Очень хорошо, — кивнул ассасин. — Мы отправляемся немедленно.

Все четверо поднялись и поклонились П’арай-Марготу. Они, как обычно, не требовали аванса, ибо знали, что их не обманут: никому не хотелось окончить свои дни раньше срока.

П’арай-Маргот попрощался с обоими Хменами и, когда наёмники ушли, дёрнул шнурок, соединённый с колокольчиком, висевшим в комнате для слуг. Через полминуты в комнату вошёл пожилой слуга в белых свободных штанах и куртке, перехваченной на животе широким поясом. Склонившись, он молча замер на пороге.

— Графин шербета и фрукты, — распорядился П’арай-Маргот, усаживаясь на диван. — И раскрой окна! Здесь нужно проветрить.

Распахнув тяжёлые ставни с витражами, слуга быстро вышел. Ищущий прикрыл глаза и задумался. Его беспокоило, что беглец до сих пор не пойман. Кем бы он ни был, ему слишком ловко удавалось уходить от погони. Никогда прежде П’арай-Маргот не слышал, чтобы Искушённым так везло.

Глава 5

Когда Самарказ пришёл в себя, уже смеркалось. Страшно болела голова — казалось, в висках неистово бьют колокола. Тихо выругавшись, охотник попытался встать, но тут же рухнул обратно. Во рту ощущался горьковатый привкус, и Самарказ, поморщившись, пару раз сплюнул. Слюна была густой и коричневой. Это напугало воина. Он нащупал разрез на доспехах и пятно крови вокруг него, но на теле пальцы не нашли никаких признаков раны. Не веря самому себе, Самарказ расстегнул латы, потом рубаху. Ничего! Словно страшная глефа мурскула никогда не рассекала его плоть и не проходила сквозь сердце. Самарказ застегнулся дрожащими руками и огляделся.

Становилось довольно прохладно — густая листва верхних ярусов леса почти не пропускала солнечные лучи, так что к вечеру земля быстро остывала. Нигде не было никаких признаков присутствия мурскула.

Любой обитатель Пустоши знал: одному оставаться в лесу ночью не стоит. Разве что ты маг, располагающий охранными артефактами.

Охотник сделал ещё одну попытку подняться, и на этот раз ему удалось. Опираясь о ствол дерева, он огляделся в поисках свой сабли, но, как и следовало ожидать, её нигде не было. Хоть это и не стало для Самарказа сюрпризом, отсутствие оружия усугубляло его положение. Пошарив по карманам, охотник обнаружил, что исчезли и прочие вещи. Злобно выругав проклятого мурскула, оказавшегося не в пример сильным и ловким, Самарказ попытался сориентироваться, но небо закрывали кроны деревьев, так что звёзд не было видно. Со всех сторон воина окружали густые заросли, так что определить направление, в котором следует двигаться, было невозможно. Охотник за головами опустился на траву, думая, сколько у него шансов продержаться ночь в джунглях. Перспективы были неутешительны: леса кишели различными тварями, не брезговавшими человечиной, и ядовитыми созданиями, среди которых змеи и насекомые могли считаться ещё относительно безвредными. Кроме того, с наступлением темноты к земле опускался гнус, который мог за пару дней свести человека с ума, а то и просто закусать до смерти. Поэтому Самарказ понимал, что ему необходимо как можно быстрее построить шалаш, однако сделать это без мачете или хотя бы ножа было довольно затруднительно: большинство растений имели прочные стебли, сломать которые руками было почти невозможно.

Таким образом, чем больше думал охотник за головами о своём положении, тем безнадёжнее оно казалось. И всё же нужно было что-то делать. Не сидеть же, сложа руки, посреди джунглей, дожидаясь, пока какой-нибудь хищник решит сделать его своей добычей.

Оставалась возможность отыскать естественное укрытие вроде пещеры или сплетения лиан и ветвей. В крайнем случае можно было влезть на дерево и таким образом укрыться хотя бы от наземных крупных хищников, самых опасных. Конечно, это не гарантировало, что Самарказ доживёт до утра. В джунглях водилось огромное количество тварей, для которых высота не служила препятствием. А ядовитый укус крошечного, незаметно подкравшегося насекомого мог убить вернее зубов и когтей. И всё же…

Инстинкт выживания заставлял Самарказа за головами действовать. Когда он услышал наверху постепенно нараставший шум, то, будучи опытным охотником, сразу понял, что это возвращается дождь. В джунглях вода часто лилась с неба целыми неделями.

Теперь оставалось только одно: искать естественное убежище. Не хватало вдобавок ко всему ещё и промокнуть!

Вокруг быстро сгущалась темнота. Борясь с лёгким головокружением, Самарказ поднялся на четвереньки, прислушался к ощущениям в израненом теле, затем с трудом выпрямился. Оглядевшись, он решил, что при отсутствии ориентиров не имеет значения, в какую сторону идти, и поэтому двинулся наугад, неуверенно ступая по влажной траве. Его подташнивало, сердце то бухало, то замирало. Болели рёбра — вероятно, несколько было сломано. Каждый шаг отдавался в левой ноге тупой болью. Лодыжка постепенно распухала. Но надо было продолжать идти. Превозмогая и не обращая внимания. А делать это становилось всё труднее.

Примерно через полчаса, когда дождь уже барабанил по листьям нижнего яруса леса, а одежда облепила пробиравшегося в полной темноте на ощупь Самарказа, охотник вдруг услышал голоса. Он мгновенно замер и прислушался.