Дети, сотканные ветром. 2 - Артём Ерёмин

Лев напялил платок на пунцовые щёки, хотя сажа перестала падать с крыш. Траурная часть Нового года иссякла. Местные начали выходить на улицу, вечер они проведут, как и принято, в семейном кругу за самым дорогим ужином, который могли себе позволить.

Обратный путь до трамвая ребята прошли в праздном разговоре. Когда пришло время прощаться с Игнатом, Лев не выдержал:

– С тобой всё будет в порядке?

Игнат грустно улыбнулся:

– Тут не хуже, чем в Соборе, если знаешь по каким тропам ходить. К тому же я рядом с родными. Плохо, что в Водах жаролёд не в почёте. Местным по нраву другие развлечения.

– Нам жаль, – произнёс Вий.

Невысказанное согласие сквозило от бывшего вьюна.

– Не переживайте. Теперь моя семья под защитой Сульды. Он хоть и выглядит неопрятным лодырем, его слово ценится в Водах. Не знаю, как мне отблагодарить Киноварного за то, что свёл нас.

– Нашего Киноварного?! – не сдержался Вий.

– Похоже, он радеет за тех, кого пригласил в Собор, – сказал Игнат, глядя на Льва. – Поверенный поможет, если обещал. Ведь он и тебя пригласил в Трезубец.

Лев понимающе кивнул, но лишь потому, что Игнат сильно желал донести до него мысль.

Вий и Лев запрыгнули в прибывший трамвай. Под вечер пассажиров на другой берег реки кроме них не нашлось. Игнат помахал им на прощание и растворился в тени проулка.

– Отменно прогулялись, – оценил день Вий, когда трамвай тронулся. – Чего хмурый? Ты узнал нужное тебе имя, и вечером нас ждёт вкусный ужин.

– Просто устал, – солгал Лев.

В кармане он нащупал янтарь. Трещина теперь царапала подушечки пальцев подобно ржавому лезвию.

…Убийство человека…

Глава 12. Ряженье.

Зимние празднества продолжались. Скорбь чаровников по их предкам утихла в первые дни, и её место заняло нарастающее веселье. Показным примером послужили предутренние хмельные песни из пристройки на крыше, откуда пожилой чудак внимал космосу. Проснувшись, Лев некоторое время вслушивался в смысл куплетов. В перечне неких достоинств полненькой пастушки мальчик не расслышал ни патриотического призыва, ни печали о Праотцах. Соседи наутро не порицали подвыпившего звездочёта, каждый чаровник по-своему радовался тому, что прожил очередной год на Осколках.

Дом Бабы Яры постепенно возвращал потерянный тёплый уют, хоть сама хозяйка и пребывала в пограничном состоянии. Пробил полдень – она радовалась часу бодрости, наступил вечер – оковы хвори приковывали её к креслу. Один раз она с помощью мальчишек сумела приготовить в тыкве кашу – традиционное блюдо её родного Края.

Тем временем Вий и Лев не сидели без дела, дом требовал ремонта. К тому же соседи прознали о появлении рукастых гостей на улице и стаскивали к их калитке несложные механизмы для починки. Вий оказался на голову мастеровитее Льва. Не зря же один обучается подмастерьем в Соборе, а другой всего-то обыкновенный трубочист.

Ребята не жаловались на навалившуюся работу: их пожилые заказчики не скупились. Пироги и сласти, приходились к столу. Вий даже обновил свой поношенный гардероб. Поначалу он не хотел брать от Флора и Дины сапоги их давно выросшего внука. Потом же Лев не раз заставал его за полировкой новенькой обувки.

Дни пролетали, а вот вечера тянулись. Баба Яра единожды пыталась скрасить потёмки мелодией у камина, но силы быстро её покинули, и мальчики разошлись по комнатам. Лев после отправленного письма горничной Есении засыпал в тягостных раздумьях.

Так, трубочист, побродив зимней ночью по каёмке яви, встретил утро Ряженья, шестого дня новогодних празднеств. Утро его дня рождения.

Именинник покрутил янтарь в тишине дома. На ячейки окна лёг солнечный налёт, значит, восход близок и сегодня очередь Льва подогреть воду в умывальнике.

Коридор застудила открытая дверь на балконе. На нём Баба Яра подставляла лицо лучам восхода, которые протискивались между домами звездочёта и Дины с Флором.

– Вам стало лучше, бабушка? – осторожно спросил Лев.

– Вне всяких сомнений, милый. Какой же прекрасный нас ожидает день.

Они ещё немного полюбовались рассветными красками, и Лев проводил хозяйку на кухню. После завтрака ребята соорудили Бабе Яре на улице тёплое кресло, а сами занялись делами.

Один из соседей, высохший старичок, решил, будто трубочист ровня кровельщику. Таявший снег нашёл на его крыше лазейку и затопил чердак. С такой напастью он и пришёл ко Льву. Тот не стал спорить, потому всё утро перебирал расколотые черепицы на крыше. Обещанный четвертак пригодится, если Лев осмелится не возвращаться в Собор.

После полудня с работой было покончено, и мальчик игрался с ветром. Лучшего места для омовения, чем крыши на «Носу мельника», попросту не найти. К тому же отсюда открывался лучший вид на Златолужье. Вот вам и оба застроенных моста: один вёл в Сточные воды, второй же, судя по блестящим шпилям, переброшен к Царскому оплоту. Город растянулся так, что Лев не видел Пелены. Легко забыть, что здесь горожане проживали в весьма стеснённых условиях. Сотни тысяч чаровников и, возможно, среди них ходит Инстриг из рода Арских.

До крыш донеслось недовольное восклицание Бабы Яры. Она бранила котят, которые мешали Вию. Вьюн мастерил свою мечту о полётах. Дед Флор подарил ему собственноручно придуманное устройство, похожее на маленький параплан. Голый каркас требовал ещё уйму вложений. Да и в законченном виде летун поднимет в воздух лишь надоедливого котёнка.

Вия чрезвычайно тянуло в небо, и воздушного шара огнеборцев ему будет мало. К сожалению, полёты сквозь Пелену – смертельный приговор.

К тупику на холме поднялся бодрой походкой мужчина в гражданском мундире. Судя по навешанному оборудованию на груди, шёл почтальон. У дома номер девятнадцать он перебросился с Вием парой слов, и вьюн с жаром замахал Льву, призывая того скорей спуститься на землю.

– Это вы молодой трубочист по имени Лев? – оценил почтальон мальчика. –