Витязь 2 - Константин Георгиевич Калбанов

Головная боль этому придурку обеспечена. Я встретился взглядом с лекарем, и сделал жест, словно говоря, если его жизни ничто не угрожает, то только традиционные методы. Нечего тратить на идиотов ману. Это должно послужить уроком очередному любителю почесать языком.

Впрочем, на этот раз защитнику чести девицы, распространявшей сплетню. Княжна Аничкова, не получив меня, затаила обиду и решила принять участие в злословии относительно более успешной соперницы. Я не мог пройти мимо такого, и потребовал извинений. Нашёлся тот, кто пожелал отстаивать её честь. К слову, жених, который Елагин, так же хотел драться за свою невесту, но та пожелала сделать ставку на одного из приближённых бояричей. Не стала рисковать сильным одарённым и будущими перспективными детьми.

Две окончательных смерти и три противника отправленных в нокаут ударом клинка по голове, за последние десять дней, явно указывали на то, что при желании я мог отправить их на тот свет. Шпага не рапира, и пусть у неё узкий клинок, тем не менее способна наносить рубящие удары, и раскроить черепушку не составит труда. Я пока бил плашмя, но кто знает в какой момент обижусь по-настоящему сильно и решу прикончить противника.

Вообще-то, как-то сомнительно, что желающих чесать языками, а главное проверить меня на прочность станет меньше. Мои успехи в фехтовальном зале не впечатляли, да и на поединках секунданты с чистым сердцем могли утверждать, что я не так уж и быстр, и не отличаюсь особой ловкостью. Меня даже на предмет использования усиливающих зелий проверяли. В результате пришли к выводу, что я везучий сукин сын.

— Никита, может уже хватит? — попросил Вальцов, когда мы вышли на широкое крыльцо манежа.

— Устал бегать в Москву и от новых знакомств? — хмыкнул я.

— Не в этом дело. Просто это уже перебор, и за тобой скоро закрепится слава записного бретёра. Ну и такой момент, что ты лупишь всех по головам. Никому не понравится выказываемое этим пренебрежение. Вот народ и бесится всё больше и больше.

— Пренебрежение?

— Ну да. Ты словно говоришь, что мог бы и убить, но они остались живы только благодаря твоей милости.

— А почему не предупреждение, что если не остановятся, то могут и богу душу отдать?

— Смеёшься? Какой же нормальный дворянин не знает, что вряд ли доживёт до старости. Имеет значение лишь то, как принять смерть.

М-да. А вот это я действительно упустил. Особенности дворянского воспитания. Ради красного словца, эффектного жеста, красивого и запоминающегося поступка и жизни не жаль. Это, между прочим, ни разу не фигура речи, а самый что ни на есть жизненный принцип дворян аборигенов. И мой реципиент жил по тому же принципу, вот попавший в него я, совсем другое дело. До сих пор не могу принять многое из того, что для местных норма.

Собственно именно по этой причине и был принят дуэльный кодекс, в той или иной степени схожий во всех странах. Иначе численность дворянского сословия уже уменьшилась бы если не на порядок, то уж в разы, точно.

— То есть, полагаешь, что все воспринимают это, как моё желание унизить противника? — спросил я.

— Именно. — Подтвердил Дмитрий.

— А об этом-то я и не подумал. Впрочем, в любом случае всё скоро всё закончится. — Заверил я друга.

Ни капли лукавства. После той дуэли с убитыми противниками, у нас с тестем состоялся очередной разговор, и он решил, что ему будет на руку слегка пришпорить события, для чего не мешало бы обострить ситуацию. Вот я и реагирую столь остро на различные разговоры вокруг нас с Ольгой.

— Ну что, время позволяет, провожу тебя на портальную площадь. Ещё и на первую пару успеешь. — Предложил я другу.

— А что ещё остаётся. Не мог ты поссориться не среди недели? Да ещё и противника выбрал с ненормальными секундантами.

— Что, тоже душные?

— Я бы не сказал. Но слишком уж они болезненно реагируют. Как будто мы не представляем интересы других, а конфликт между нами. Думал этот опять предложит групповую дуэль.

— Ничего удивительного. Он из окружения княжны Аничковой, а я посмел позволить себе лишнее по отношении к ней.

— Да это-то понятно, но и перегибать не стоит. Ладно, я сам доберусь до портальной площади. Иди приводи себя в порядок.

— Смеёшься. Да я даже не вспотел. Нет уж дружище, вот провожу тебя, а там уж с чистой совестью на занятия.

Это на территорию универа нельзя в собственном экипаже и уж тем более на дуэль. Но лёгкий экипаж князя Зарецкого, с Любавиным в качестве охраны, ожидал нас неподалёку от ворот. Так что проблем с тем, чтобы быстренько добраться до портальной площади не возникло.

В принципе, мне охрана без надобности, хотя тесть и настаивает, тем не менее ничуть не сомневается в том, что это лишнее. Дело вовсе не в уверенности в моих способностях. Убить меня до женитьбы, когда я только начал «ухаживать» за Ольгой, имело смысл. Но после, стало уже не актуальным, ведь именно меня объявили отцом, а значит я превратился для Каменецких в полезный актив. Но сегодня я не возражал, так как имел пару вопросов к Любавину.

— Фрол Акимович, давно хотел поговорить с вами. — Заговорил я, на обратном пути.

— Слушаю вас, Никита Григорьевич. — Ответил мне сидевший рядом Любавин, обратив внимание на то, что я накинул на нас «Полог тишины».

— Развейте мои сомнения. Как так случилось, что вы не всполошились, когда в тот вечер исчезла метка с Ольги Платоновны?

— Я уже ответил на все вопросы во время дознания.

— Вам есть, что скрывать от меня? Князь счёл необходимым утаить какие-то обстоятельства от мужа Ольги Платоновны?

— Полагаю, что об этом вам лучше спросить его светлость.

— Благодарю. Это всё, что я хотел знать. Кучер, езжай к усадьбе старого князя. — Приказал я, сняв «Полог тишины».

Однако тот проигнорировал мой приказ, словно я и не к нему обращался. Я посмотрел на Любавина, на что он отрицательно покачал головой.

— Фрол Акимович, университет ведь не тюрьма. Ну довезёте вы меня туда, я возьму извозчика и направлюсь к Игорю Всеволодовичу. Затрачу чуть больше времени, только и всего.

— Я к тому, что это плохая идея, Никита Григорьевич.

— А вот это уже вас не касается. Вообще не касается. Я не желаю более видеть вас подле Ольги Платоновны.

— Это решать не вам.

— Ошибаетесь. Она моя жена, и решать именно мне.