Витязь 2 - Константин Георгиевич Калбанов

я сильным даром, то ничего не почувствовал бы. Всё так, мои таланты не ограничиваются одними лишь боевыми и защитными рунами. Есть ещё некоторые нюансы. Разумеется, если им уделять время и развивать. А я в этом мире решил всерьёз взяться за образование.

— «Полог тишины» ничего не решает. Без драки меня не взять, свидетель того, что я как минимум был здесь и общался с вашим дьяком, у меня имеется. — Пояснил я.

— Ладно, насчёт слабоумия я погорячился. Вы просто глупый. Допустим сегодня вы меня обставили. Но вы подумали, что будет завтра? Или полагаете, что я прощу вам подобную дерзость?

— Это будет завтра. А сегодня я хочу вам сказать, что вы больше не посмеете использовать мою жену в своих грязных интригах. Никогда и никаким боком.

— Однако. — Хмыкнул он, откинувшись на высокую спинку кресла.

— Именно так. — Подтвердил я.

— Ольга княжна, и она знает, что значит долг перед родом. Если потребуется, то она не пощадит своей жизни.

— А пока вы решили растоптать её честь. На благо рода конечно же. Вы просто взяли и подложили княжну, на секундочку свою родную внучку, как продажную девку, чтобы она понесла и предоставила в ваши руки кровь Каменецких. За что вы с ней так, а ваша светлость? За то, что посмела влюбиться и позабыть о долге перед родом. Или в тот момент когда она выбрала своё счастье, она перестала быть для вас внучкой? Не так ли?

— Думай что говоришь. М-мальчишка.

— А в чём я ошибаюсь, ваша светлость. Вы сначала подложили свою внучку под Михаила, велев Любавину дать ей немного воли. А после, убедившись, что она в тягости, приказали убить княжича, чтобы оставить у себя кровь врага. Вот только не учли, что и Андрей Иванович не станет сидеть сложа руки, а нанесёт встречный удар. Ему ведь мир между родами тоже не нужен.

— Михаила убили не по моему приказу. Даже если изначально я и собирался поступить подобным образом, он сам предоставил мне возможность разорвать помолвку, совершив преступление. Выдать Ольгу за какого-нибудь боярина не составило бы труда. Только я на тот момент не знал о её тягости. Что до самой внучки, то здесь я всего лишь воспользовался подвернувшейся возможностью. Коль скоро всё так удачно сложилось, грешно было отказываться от возможности.

— Отчего же тогда Любавин не понёс никакого наказания?

— Оттого, что его халатность обратилась на пользу роду.

— Халатность есть халатность и не имеет значения пользой это обернулось или вредом.

— Думайте, как пожелаете, Никита Григорьевич. Так с чем же вы всё же пожаловали? — вновь перешёл на вы, старый князь.

— Я уже всё сказал. Вы больше никогда не станете использовать мою жену в ваших интригах. Если же даже попытаетесь, я отвечу настолько жёстко, насколько только смогу.

— Не слишком ли громко сказано, молодой человек?

— Сказано тем, кто знает цену своему слову.

— Невозможно жить на особицу. И у Ольги ничего не получится. В ней течёт княжеская кровь и этого не изменить.

— Я всё же попробую.

Говорить с князем мне больше не о чем, поэтому я коротко кивнул обозначив поклон и направился на выход. При этом постоянно использовал предвидение ожидая нападения в любой момент. Похоже у старика нет ограничительных барьеров, а потому ожидать можно чего угодно.

— Вы всё слышали? — когда уже шёл по улице спросил я.

— От первого слова, до последнего. — Раздался в моей голове голос Ольги.

Глава 22

В поисках правды

Ну что сказать, старый князь Зарецкий конечно же высокоранговый одарённый. Но я-то сильный. А это знаете ли разница, причём существенная. Раньше я полагал, что она заключается в том, что моя особенность только в ускоренной прокачке вместилища и в четырёхкратно повышенной пропускной способности маны. Но как показала практика, а затем и более вдумчивое изучение разрозненных материалов, это далеко не всё.

К примеру, те же рунные цепочки с равноценным зарядом маны более эффективны, чем у средних одарённых. На начальных рангах это не больно-то и заметно. Но начиная с шестого прогресс начинает значительно прибавлять, а так как я буквально позавчера преодолел экватор на пути к седьмому рангу, у меня эта разница стала более ярко выраженной.

Прежде мне не раскрывали подобных особенностей, так как считали это преждевременным. Ну не станешь же ты преподавать алгебру в начальных классах. Есть в этом и моя вина. Я ведь расхаживаю по универу с перстнем пятого ранга, и особо не откровенничаю по поводу моих успехов. А с ректором, обладающим способностью видящего, я не встречался с первого дня учёбы на новом месте. С чего бы ему оказывать мне особое внимание? Вот и не был я поначалу в курсе.

Едва перевалив половину пути к седьмому рангу, я засел за начертание своей карты связи. У меня ведь теперь поместье, соседи, а главное застава на границе с пятном и ещё две соседние с которыми так же нужно поддерживать связь. Именно эту карту я вручил Ольге перед посещением старика. И сработало. Связь по карте супруги, изготовленной одним из княжеских изографов, оборвалась едва я оказался под «Пологом тишины», а вот с моей сохранилась. Так что она и видела картинку, правда только то, что было за моей спиной, и слышала всё до единого слова.

Конечно сомнительно, чтобы мои руны пробились сквозь цепочку Игоря Всеволодовича, пожелай он выставить по настоящему серьёзную защиту. Но для этого просто не было причин, учитывая мой ранг, я не мог создать ничего действительно серьёзного. Да и не сказал он ничего особенного, как ни в чём и не признался. Но это если не знать некоторых нюансов.

— И что ты скажешь? — спросил я, направляясь к пятачку, чтобы взять лихача.

— Жду тебя в кофейне «Алёнушка». — Раздался в голове голос Ольги.

— Договорились.

До места я добрался довольно быстро. В Китай-город ведь попадёшь только на лихаче, а они потому так и прозываются, что в пролётки запряжены резвые лошади. А уж если сдобрить поездку рублём животворящим, так они и вовсе способны удивить.

Ольга устроилась в дальнем углу кофейни, явно намекая на приватный разговор. Не то, чтобы между нами наметилось потепление, во льду появились всего лишь незначительные трещины. Общение же сугубо в деловом русле. Существенный шаг, но не то, чтобы заметный со стороны. В близком кругу видели, что между нами присутствует холодность.

Этот её жест скорее в пользу того, что наш разговор не для посторонних ушей. Отчего здесь? Так ведь