Лукоморье. Книга 1 - Родион Александрович Вишняков

– Димка умрет… Надо ехать!

– Мы больше не можем ехать. Даже не сможем сдвинуть этот долбаный гроб с места.

– Значит, надо идти. – Рада вцепилась в рукав Хэлла и потянула его к себе. – Осталось совсем немного, ты же знаешь.

– Знаю. Но сил идти уже тоже нет.

– Есть! Не смей мне врать!

Ясаков посмотрел на Радченко. Эта девчонка полна решимости бороться до конца. Вполне вероятно, даже до своего.

Хэлл стал торопливо расстегивать молнию на камуфляже.

– Раздевайся. Связывай как можно крепче наши шмотки. Пока совсем не стемнело, надо смастерить какие-нибудь волокуши или носилки. Я за топором. А ты придумай, из чего можно сделать ремни.

– Да, ты прав. Про нее все только плохое говорят. – Гиль посмотрел на Винни поверх очков. – Причем, толком ничего не понятно. Знакомый знакомого говорил про эту избушку – и на этом все заканчивается. А почему плохое? Откуда это пошло? Трудно объяснить.

– Вот и мне непонятно, – кивнул Винни. – Как-то не сходится. Не укладывается в причинно-следственные связи. – Проходник немного помолчал, а затем добавил: – Я и говорить-то тебе не хотел. Но, видимо, все-таки лучше высказаться, а то, боюсь, крыша поедет от всех этих думок.

– И правильно сделал, – кивнул Гиль. – Мы тут вдвоем. И за порог этой «точки» все рассказанное уйдет только с твоего согласия.

– Я сам спрошу у ребят. – Винни посмотрел на Гиля. – Не надо им ничего пока говорить. Если это окажется ерундой, то оно того и не стоит. А если что-то серьезное, то начнут еще носиться со мной чего доброго, волноваться, оберегать. Не надо всей этой паники ни мне ни им. Только работать будут мешать. Согласен?

– Как скажешь. – Гиль помолчал немного, пожевал губы. Вновь посмотрел на Винни поверх очков: – Что еще?

– В смысле? – Попытка Алексея изобразить удивление провалилась.

– Мне показалось, что тебя еще что-то тревожит. Буду рад, если оказался неправ.

– Нет. Это все.

– Хорошо. Делим ночь на двоих. Кто первый?

– Ложись первым ты. Сам же говорил, что я загнал тебя.

– Тащить придется вдвоем. Иначе не вывезем. – Хэлл, упершись в землю ногами, постарался сдвинуть волокушу с лежащим на ней Ларсом. Получилось слабо. Коэффициент трения, поделенный на приложенную силу, красноречиво говорил о неэффективности работы одного человека.

Проходник выпустил лямку. Собранная наспех конструкция готова была развалиться под весом сложенного на нее груза. По бокам от бесчувственного Димки лежали два «Полирега», полупустая канистра с водой, карабин, саперные лопатки и топор.

– Надо уменьшить вес. – Рада стащила с волокуши тару с водой. – Пьем, сколько можем, и оставляем ее здесь. Димка доживет до поселка без воды?

Хэлл еще раз внимательно посмотрел на Ларса. Опухшее лицо парня было бледным, каким-то лоснящимся, словно покрытым воском. Дышал он часто и прерывисто.

Неужели почки начали отказывать? Что-то уж очень быстро.

– Сможет.

– Хорошо. – Катя вцепилась в один из «Полирегов» и с трудом стащила аппарат в траву. – Убирай второй. Чего ты стоишь?

– Но там же информация, которая нужна тебе!

– В следующий раз принесу. Если вы мне поможете.

«Осталась она сиротой, взяли ее эти люди, выкормили и работой заморили: она и ткет, она и прядет, она и прибирает, она и за все отвечает.

А были у ее хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя – Двуглазка, а меньшая – Триглазка…»

Винни прислушался. Гиль спал. В темноте дома раздавалось только его ровное, с тихим присвистом дыхание. Проходник повернул ручку громкости, и очередная сказка Кота стала совсем тихой.

Он глянул на песочные часы, отодвинул пыльную занавеску, посмотрел в окно. Обозримая часть буферной зоны и начинающаяся за ней стена леса были пусты.

«Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:

– Коровушка-матушка! Меня бьют, журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы скатать.

А коровушка ей в ответ:

– Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – все будет сработано…»

Все-таки он правильно поступил, что не рассказал настоящую причину его волнений. Хотя и про избу не надо было говорить. Потому что сам не может понять, что именно в ней так настораживает. Гиль слово сдержит, и разговор дальше этого порога не выйдет.

«Старуха обрадовалась, на другой день пришла к мужу:

– Режь рябую корову!

Старик и так и сяк:

– Что ты, старуха, в уме ли? Корова молодая, хорошая!

– Режь, да и только!

Делать нечего. Стал старик нож точить. Хаврошечка про это спознала, в поле побежала, обняла рябую коровушку и говорит:

– Коровушка-матушка! Тебя резать хотят!

А коровушка ей отвечает:

– А ты, красная девица, моего мяса не ешь, а косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай: каждое утро косточки водою поливай…»

Настоящая причина его волнения лежала в совершенно иной плоскости. Хотя так же основывалась только на непонятно почему вспыхнувших эмоциях.

Катя.

А ведь ему уже начало казаться… Нет, черт побери, он был уверен на все сто, что больше не будет испытывать к ней каких-либо чувств. Хотя кого он пытается обмануть? И что, собственно, его так удивляет в том, что при виде этого бескрылого ангела в первое же мгновение после столь долгой разлуки чувства проснулись в нем с новой силой. Не проходило и недели, чтобы он не вспоминал о ней. Чтобы не представлял ее образ в своих смелых мечтах, не порывался каждый раз написать ей приветственное смс. Чтобы, не имея возможности видеть, получить шанс хотя бы прочитать ее.

Винни почесал успевший отрасти с последней стрижки затылок.

Собственно говоря, ничего не изменилось. Вся разница в том, что она просто стала физически ближе к нему и он может перекинуться с ней парой слов. Но кому от этого легче? Ей? Кате вообще глубоко параллельно на него. Так было тогда, осталось и сейчас. Ему? Нет. Она же для него как наркотик: один раз попробовал – и уже никогда не захочешь слезть… Блин! А ведь он даже не пробовал. Так и не довелось. Что было бы с ним, если бы он узнал ее вкус?

Она теперь замужем. Он хорошо разглядел тонкий диск золотого кольца на безымянном пальце.

Единственное, что теперь остается, это как можно скорее добраться до поселка и убедиться, что с Катей ничего не случилось. С момента ее