Малой - Степан Александрович Мазур

— Не знаю… а кем?

Тут Мара загадочно подмигнула и выдала одну из её многочисленных тайн:

— Нет, она была основной исполнительницей бывшего предводителя северных войск.

— Магиня льда! — вспомнил Колун и добавил. — Самая безжалостная и воинственная среди его старшин. Её даже валькирии боялись. Куда там до неё прочим викингам. Она была настолько воинственной, что скандинавы к нам в поморье и близко не лезли. Да что в Поморье? На крайний север даже снежные тролли не лезли. В какой-то степени боялись наших полярных медведей. Но в основном — её.

— А при чём тут валькирии и викинги? — не понял Даймон.

— При том, что все миры тесно переплетаются, когда о них думает человек, — ответила бывшая богиня, сверкая синими глазами. — Но ноши дороги с прочими северянами разошлись. И на фоне снежных холмов и замёрзших фьордов мы всякий раз бились как последний. О, сколько же там оставалось рогатых шлемов. Ты бы видел! А они мне всё — Рагнарёк, Рагнарёк! Уши бы лучше утепляли!

Даймон присмотрелся к сестре. Её глаза сверкали. Поддалась ностальгии. Походило на то, что уровень был ей по душе. И холод её не страшил. Если это был… холод смерти.

Вроде бы и ему не слишком холодно, когда она рядом. Аура спящей богини спасает, держит. Но этот холод вокруг словно миновал тело и проникал прямо в душу. А больше всего страдало сознание, силясь справится с несуществующими врагами вокруг.

«Да вот хотя бы с внутренними демонами», — подумал демонёнок и снова зябко передёрнул плечами.

Седьмой круг ада выпадал из представления о плавно повышающейся температуре. Как на первый взгляд, так здесь всегда около нуля, но недостаточно влаги и совсем нет ветра. Поэтому холод можно терпеть долго. Нет снега, нет вьюги, лишь холодная каменная гряда вокруг.

— Седьмой круг, — тут же объяснил Колун, — это земля всякой нежити, нечисти, некромантов, их милых созданий и прочих «вечно мёртвых». При большей температуре, чем здесь, ни один некромант не выдержал бы больше пяти минут запаха от своих подопытных зверушек. Но и сильные морозы убили бы всякое движение в нежити. А здесь оптимально. Такой себе вечно-стабильный морозильничек. И всякой кошмарной твари, оживлённой или стремящейся к вечности, полное раздолье.

Малой, который всё это время сидел на руках Мары, сонно хлопал глазами. Мара прижимала его к себе, кутала в подол. Но больше укутать во что-то тёплое его было просто нечем. И холод усыплял его сам по себе.

Выход из положения был простой. И чтобы младший брат совсем не уснул, сестра сначала качала его вразнобой, затем постоянно дёргала, заставляя злиться, а после просто предложила бартер:

— Давай так. Я рассказываю тебе сказку. Но всё это время ты должен держать глаза открытыми… Хочешь сказку?

— Хочу, — ответил Малой и как можно шире разул глаза, принудительно поднял брови.

— Это случилось на севере, где на смену вечному лету пришли холодные времена и из вечнозелёных деревьев остались лишь хвойные. А всю прочую природу укрыли белые покрывала, как саваном. Там в безмолвной тьме северных ночей, когда звезды сверкают, как холодные глаза древних богов, молодая богиня холода и смерти сменила зелёные наряды мудрости на синие и воссела на ледяной трон. Тут же стихия льда и мороза подчинилась ей. Ведь это была мудрая богиня. И она знала, что такое природные потоки. И умудрилась подчинить их, даже когда земля остыла.

Малой моргнул, но снова сконцентрировался на бровях, пытаясь держать глаза как можно дольше открытыми, пока они шли в неизвестность.

— Её могучий раздавался по широким просторам, а послушный северный ветер разносил даже шёпот на много вёрст вокруг, — продолжила Мара. — И всякий кто внимал ему, жил в мире и покое, подчиняясь новым правилам. Более жёстким, но позволяющим выжить уже не каждому, но каждому в семье и клане. А вместе с тем — роду. И копились богатства под мудростью великой богини. И делилась она своими познаниями щедро с теми, кто слушал её. Но однажды с юго-запада явились новые, молодые рода. Она сказала им раз. Они не расслышали. Она сказала два. Они не вняли. А когда повторила в третий раз, сделали вид, что не поняли, хотя богиня знала все языки, так как все они были от одной основы, придуманной ею. Она же подарила людям все письмена и счёты. И научила людей читать звёзды как открытую книгу. Но её мудрость не интересовала жадных до богатств северных народов людей. Молодые, кровожадные племена смеялись над ней, улюлюкали и грозились забрать у севера всё. Конечно, такое положение дел не устраивало мудрую богиню. И она расчертила границу. Каждого заступника, вступившего за черту, ждала её кара. А над исполнением этого она поставила верных её существо. Генерала Мороза и его заместителя — помощницу, что знала и снеге всё и подчиняла себе снежных воинов. Этих двоих хватило бы для защиты границы в обычные дни. Но наступили дни тревожные. Алчные викинги, отправляя экспедицию за экспедицией, никак не могли вернуться из-за черты, холод и снег решительно расправлялся с каждым из посланников. Но этого им было мало, и викинги воззвали к свои богам, не таким мудрым, как северная богиня и потому сразу предложившим одно решение — война.

— Война! — тут же обрадовался Малой и добавил. — Мор, Голод, Смерть.

— О, это уже южные исполнители. Бестолковые, как сапог. Ведь мор никогда не придёт на север и не принесёт смерть, а с ним не наступит голод, если останавливать войну у черты, расчерченной северной богиней, — объяснила Мара. — Но викинги слушали каждого мелкого божка, который обещал им кровь и честь. И породили своё собственное представление о рае — Вальгаллу. Место, где вечно пируют герои, павшие в битве. Тогда как ад для них это всего лишь холод для тех, кто не смог умереть достойно. Но я поведаю тебе, мой младший брат, что нет ничего достойного в том, чтобы замёрзнуть в снегах. Их валькирии, прекрасные и беспощадные, спускались с небес, чтобы собирать павших воинов на поле битвы. Они летали над полями битвы, как тени. И их крылья шуршали, как листья под ногами. И это выглядело чарующе.