КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8) - Ольга Войлошникова

Немного меня смутило, что нигде среди встречающих я не увидел Ивана, а Пётр при первой же возможности оттёр меня от толпы и сказал:

— Пойдём-ка! — весь из себя загадочный такой.

— Ну пойдём. А где Сокол-то?

— Успеешь Сокола увидеть. Ему сегодня утром наши магические профессора какие-то упражнения назначили, не велено на люди показываться. Чтобы, понимаешь, никого своими эманациями не зацепить. Опасно.

— Я-то, поди, не развалюсь! Как показывает практика, высшего белого медведя не так легко уничтожить.

— Развалишься не развалишься — тут вопрос другой, — Петя со всей суровостью откинул передо мной полог их палатки, порылся в своих вещах, извлёк на свет божий магически запечатанную папочку (понятное дело, распечатал) и кинул передо мной на стол пачку бумаг: — Ну что, друг ситный, на почитай! Редкий эпистолярный жанр — телефонограммы особого отдела. Вообще-то секретно. Но у тебя допуск подходящий, так что стоит ознакомиться.

Я взял первую. Если исключить все словесные кружева типа «я такой-то такой-то доношу до вашего сведения, что такого-то числа…» и прочие канцеляризмы, то в сухом остатке мы имели:

Дежурный наблюдатель Бидарской рудника:

'В соответствии с полученными инструкциями о лицах, находящихся на особом контроле, докладываю, что из Бидарского рудника на рудничном тягаче с платформой в неизвестном направлении (предположительно, в город Бидар) отбыл тяжело вооружённый отряд в количестве пяти десятков вспомогательных рабочих-строителей из числа вольноопределяющихся казаков и трёх монахов Печёрской обители. Возглавил отряд герцог Коршунов. Выявлено также отсутствие отца его светлости, Алексея Коршунова.

Отдельно отмечаю факт произнесения великим князем Иваном Кирилловичем напутственной речи данному отряду. Далее он лично, используя персональный шагоход «Святогор» отбыл в качестве сопровождения вышеуказанного отряда'.

Имперская канцелярия:

«Срочно сообщите, известно ли вам настоящее местоположение Великого Князя Ивана Кирилловича, а также князя Петра Витгенштейна?»

Дежурный наблюдатель Бидарского рудника:

«На настоящий момент нахождение Великого князя Ивана Кирилловича неизвестно. Князь Витгенштейн находится на Бидарском руднике».

Следующая телефонограмма от него же:

«Извещаю вас о том, что по прошествии трёх часов князь Иван Кириллович вернулся в расположение гарнизона Бидарского рудника. Тягач также прибыл, с грузами для крепости, но без отряда вольнонаёмных. Герцог Коршунов с отцом не возвратились. Князь Витгенштейн пределов расположения гарнизона Бидарского рудника не покидал».

Имперская канцелярия:

«До особых распоряжений тревогу не поднимать, отслеживать перемещение лиц из первого списка».

Пока я продирался сквозь армейский канцелярит, Петя внимательно смотрел на мою реакцию. Буквально изучал.

Когда я отодвинул от себя листки, он наклонился ко мне и спросил:

— Теперь ты понимаешь?

— Нет, — честно ответил я. — Не понимаю. Ну следят за нами. Так это же козе понятно было. За Иваном, конечно, в первую голову. Мы с тобой, опять же, в ближний круг входим — князь да герцог. Хотя из меня герцог, как из говна пуля, ядрёна колупайка. Но сам вопрос ясен — нас должны отслеживать. Особенно учитывая наши похождения. Я бы был удивлён, если бы этого не было.

— А я тебе скажу! — Петя нервно прошёлся по шатру. — Нас и раньше, конечно, пасли. Как шалопаев. Но теперь всё перешло на совершенно новый уровень. А знаешь почему?

Я помотал головой. Когда Витгенштейн изволит рассуждать, лучше ему не мешать.

— Так вот, — продолжил он, — ты когда улетел, я коротенько переговорил с дежурными учёными, которые остались сторожить аномалию. Один — аж профессор. Он и пояснил мне, что источаемая Иваном и тобой — да-да тобой! — энергия, — Петя посмотрел на меня ещё более многозначительно, — она реагирует на подсознательные желания определённых людей и…

— Стоп. Сокол-то ясно. Он как в Сирии начал чудить, так и не останавливался. А я то тут причём? Я никаких аномалий не выпивал!

— А я специально уточнил. Это в тебе непробуждённый дух Великого Медведя просачивался, — с умным видом поднял вверх палец Петя.

— Так я уже сколько времени пробудился-то? Ещё когда на северах были! А дичь всякая как случалась, так и продолжается! — не согласился я.

— Представляешь, и этому есть объяснения. Это как с пружиной.

— Какой ещё пружиной?

— Не перебивай! Итак. Представь, что ты двадцать лет сжимаешь пружину. Сжимаешь, сжимаешь, сжимаешь… Энергии в той пружине просто немеряно. Она просачивается наружу в виде, э-э-э, — Петя задумался. — В разном виде, короче. Например, тебе просто катастрофически везёт. О! Какое точное определение подобралось — «катастрофическое везение»… Так вот. А потом ты эту пружину — Дух Великого Медведя — отпустил. И пружина ка-ак даст! И вот ты уже светлость, и вот ты уже владелец своего железного рудника, и вот ты…

— А чего я ещё-то? Больше ничего особого и не было.

— Ага. Не было. Совсем. Лисы в подчинении. Взятый на коготь «Кайдзю», убийство голконского раджи, воскрешение убитых казаков. Не-е-е, совсем ничего рядом с тобой не было! Конечно, что-ты!

— Ладно, хватит ёрничать. Осознал. Был неправ. И что ты по этому поводу предлагаешь делать?

Витгенштейн замолчал.

— Только между нами. Теперь, когда Сокол вновь «подзарядился», я просто не знаю, что с вами делать! Вы же вместе — просто ходячая аномалия. Зачем нам бидарская, я даже не понимаю. Это вашу парочку надо изучать! Благо все ваши, э-э-э, экзотические деяния направлены на благо России. А если нет?

— Ты говори, да не заговаривайся! Щас как тресну, не посмотрю, что контуженный недавно! Во вред России? Да я сам себя грохну, первый, если только мыслишка такая проскочит! Охренел в конец, ишь, «во вред России»! Кажись, кое у кого ролики с рельсов послетали!

Чего-то он так меня разозлил, что я выскочил из шатра и пошёл искать Ивана. Поделиться, так сказать, Петиными опасениями.

ГРУСТНЫЙ СОКОЛ И ВОПРОСЫ УЕДИНЕНИЯ

Сокол нашёлся на верхушке самой высокой башни. Сидел за раскладным столиком, сумрачно пил кофе, заедая индийскими сладостями. Рядом на маленьком стульчике сидела Хотару и тоже лопала сладости — с гораздо большим энтузиазмом, а кофий у неё был так, чисто для проформы.

— Сманиваешь моих лисичек? — сварливо начал я. — Мало того, что против России злоумышлять можешь, так ещё и на лис позарился?

— Чего это сманивает? Ничего и не сманивает! — затараторила младшая лисичка. — Мы сегодня по очереди кофе пьём и