Диверсанты - Алексей Дягилев

До конечной точки маршрута добрались без происшествий и приключений, форсировав по пути три реки. Через Дон нас переправили на рыбацких лодках, остальные речки пришлось переплывать или переходить вброд. На ходу согрелись, а за день на днёвках обсохли. Как и планировали, осмотрелись, а в полночь группа подрывников проскочила в кусты прямо к насыпи и заминировала пути. Мину под рельсы поставили управляемую, заряд должен был сработать от подрывной машинки. Подрывники сныкались в неглубоком окопчике, накрытые маскировочной сетью, метрах в ста от «железки». Хотя можно было не заморачиваться, и просто послать человека с «нахалкой», но это практически верная смерть, и зря рисковать чьей-то жизнью я не стал. Группа прикрытия (два пулемётчика и снайпер), заняла позицию в трёхстах метрах от насыпи, между оврагом и железной дорогой, остальные ждали в балке, также готовясь прикрыть отход минёров, ну и на случай непредвиденных обстоятельств. Одностороннюю связь поддерживали при помощи сотового телефона, сотиком у нас был шустрый боец по фамилии Сотников. На экстренный случай предусмотрели сигналы фонариком и ракетами, но это когда всё пойдёт очень хреново. Если всё будет в штатном режиме, то никаких лишних телодвижений и суеты до подхода литерного эшелона. Чтобы раньше времени не перегореть, и не томиться в ожидании взрыва, весь процесс проконтролировал сам. Дождался, пока минёры заложат взрывчатку под рельсу (для надёжности вбухали шесть килограмм тротила). Возвращаясь в балку, проверил, как замаскировалась группа прикрытия на бугорке, предупредив бойцов «угуком» от филина. Ну и успокоил всех, кто остался в овраге, что всё идёт по плану.

Рвануло неожиданно и очень громко. Паровоз сошёл с рельс и хренакнулся под откос, увлекая за собой часть вагонов. Подрывники едва унесли ноги, и чудом никого не задело, когда в опрокинувшихся товарных вагонах стали рваться снаряды. Пулемётчики отстрелялись бронебойно-зажигательными по эшелону, выпустив по одной ленте, и отошли следом. Прикрывал общий отход группы грохот и свист снарядов, разлетавшихся по округе за нашей спиной, когда мы убегали на север к ближайшему лесу. А дальше перелесками добрались до очередной балки, где и зашкерились до утра, точнее до ночи, и на следующий день уже были на базе…

Показалось? Или хрустнула ветка? Нет, всё нормально, обычный птичий гомон в просыпающемся лесу. Сорок не слышно, при появлении кого-либо в этом месте они бы такой стрёкот устроили, погромче собачьего лая. К нам-то эти птицы привыкли. Гнёзда мы не зорим и вреда от нас нет. А чего ждать от внезапно нагрянувших чужаков — непонятно. Не дёргаюсь, но внимательно оглядываюсь по секторам на триста шестьдесят градусов, потягиваясь и зевая, но примечая любые изменения ландшафта. Не появились ли лишние кочки и бугорки на земле. Современным маскхалатам далеко до камуфляжа Хищника, но лучше перебдеть и умереть в неравном бою, чем по глупости с перерезанным горлом. Обойдя по периметру наше пристанище и не заметив ничего подозрительного, занимаю позицию уже за другим деревом и продолжаю осмысливать произошедшее.

…После диверсии на железке наш отряд начали воспринимать всерьёз. До этого только младший лейтенант госбезопасности Пацюк ездил куда-то за реку Воронеж, отчитываться, верхом на коняге или на бричке. Обратно привозил в основном ценные указания. Теперь зачастило начальство с другой геометрией в петлицах, уже на машине. Ну я им и выкатил список потребного снаряжения и взрывчатых материалов. А то дошло до того, что тол приходилось самим выплавлять и мастерить на коленке опасные штучки-дрючки. Я ещё понимаю где-то там, в глубоком тылу у противника партизанам в лесу приходилось выкручиваться, так как с доставкой чего-либо с «большой земли» были проблемы, СДЭК ещё не работал. Но у нас-то разведывательно-диверсионный отряд и мы в своём, хотя и неглубоком тылу. Обещали подумать, а пока заниматься разведкой и «мелкими пакостями».

Получив ценные указания и советы, приступили к реализации планов на перспективу. Вблизи населённых пунктов в тылу противника замастырили «почтовые ящики», чтобы без шума и пыли связываться с агентами, забирать донесения и оставлять задания адресатам. Для вербовки агентуры в тыл забросили несколько человек из местных, проверенных кадров. Ну как забросили, ушли они по разным маршрутам на своих двоих, разведгруппы обеспечивали только переход через линию фронта с переправой через реку Дон. Инструктировать будущих резидентов и резиденток приезжал сам товарищ Иван вместе с компанией, чтобы они не совершали ошибок. На этот раз все были в обычной общевойсковой форме, маскируясь под медиков. Видимо планы переменились. В Воронеже шли бои с переменным успехом, когда наши подбрасывали резервы, удавалось отбивать у противника несколько кварталов, когда иссякали силы, контратаковали немцы. Так что нелегалов в городе оставлять не было смысла, и они перешли на легальное положение, сосредоточив основные усилия на разведывательно-диверсионной работе в области.

Фиктивный военврач второго ранга проводил индивидуальные беседы с каждой из кандидаток, кого-то отсеивал сразу, расспросив о здоровье. Но несколько человек привлёк, в том числе и Анютку, которая рвалась в бой и била копытом аки дикая мустанга в загоне. Дополнительно я её инструктировал уже после беседы с «дохтором». Заодно охладил горячую голову и прочие порывы души. В результате разгорячился я сам, и с раннего утра плотно наехал на представителей «кровавой гэбни». За что и получил строгий выговор, но смог донести до начальства толику здравомыслия. Заброску агентов в тыл врага на время притормозили и начали их хоть как-то готовить, а не просто беседы беседовать. Мы перебазировались на новое место, а примерно через неделю привезли на грузовике ворох гражданской одежды, и из отряда стали пропадать люди. По легенде их отправляли в тыл на учёбу, но чей это тыл знали только самые проверенные и неболтливые разведчики. При очередном приезде кураторы привезли приказ. Пацюка повысили в звании и назначили командиром отряда. Меня назначили замом по боевой, но со званием «бортанули», снова «понизив» до сержанта, только государственной безопасности и выдали новые документы. В общем в петлицах я теперь носил два кубаря, а Семён «шпалу». Ну и отвечать я стал за разведывательно-диверсионную деятельность, хотя и раньше этим же занимался.

Как-то удержать от выполнения смертельно-опасной миссии ретивую комсомолку не получилось, да и она ни за что не хотела отказываться. Всё, что мне удалось, это самому проводить её за линию фронта. Чтобы хотя бы на начальном этапе всё прошло без сучка. Не то, чтобы другим я не доверял,