Последнее дело - Гоблин MeXXanik

Нечаева кивнула:

— Я записала данные.

Я сделал еще глоток, поставил на стол пустую чашку, взял с подноса сложенный лист и поднялся с кресла.

— Отлично. Значит, самое время побеседовать с мёртвым журналистом. Спасибо за помощь.

— Всегда рада быть полезной, — ответила Нечаева и улыбнулась.

Я вышел из кабинета, пересек гостиную и вышел на крыльцо. Спустился по ступеням и вышел из двора, вынимая из кармана телефон. Я хотел было набрать Гришане, но у выхода из арки меня ждал неожиданный сюрприз. В виде Юрия Волкова, который как раз выбирался из припаркованной машины. Заметив меня, он застыл.

— Доброе утро, мастер Волков, — поприветствовал его я.

— Доброе, Павел Филиппович, — ответил тот.

— Вы ко мне? — уточнил я. — Если да, то прошу меня простить. У меня появилось срочное дело в городе.

— Да, — растерянно ответил Волков, почему-то глядя мне за спину. Туда, где за аркой виднелся силуэт дома. Но в следующую секунду, взгляд Юрия стал собранным. — Если хотите, могу вас отвезти.

— У вас, наверное, полно дел, — начал было я, но Волков только махнул рукой:

— Пустое. Как говорил один… человек, до пятницы я совершенно свободен. Прошу в машину.

Он открыл дверь и сел на водительское сиденье. Я занял место рядом. Волков обернулся и вопросительно взглянул на меня:

— Куда едем, мастер? — спокойно уточнил он.

Я вынул из кармана лист, протянул его Юрию. Тот взял его, развернул, взглянул на текст:

— Вам повезло, что с вами поеду я, — произнес он. — Места там неспокойные. И вам нужно солидное сопровождение.

Он завел двигатель, и авто выехало на дорогу.

— Вы ко мне зашли по делу? — спросил я, когда мы отъехали на пару километров от дома.

Мужчина бросил на меня короткий взгляд, словно желал убедиться, что я на самом деле хочу знать правду. В потом вздохнул и негромко сообщил:

— Решил вас проведать. И узнать… все ли у вас хорошо. Все же у нас с вами общее дело.

Стало понятно, что правды от Волкова сегодня я не услышу. Спрашивать его о ночных визитах я не стал. Потому что знал — это меня они не касались. Скорее всего и сегодня Юрий пришел, чтобы увидеть Людмилу Федоровну. Пока это не было проблемой. И я надеялся, что так все и останется.

* * *

Песочная улица располагалась на самой окраине Петрограда. Она была названа из-за складов, на которых хранился песок для множества мануфактур района. Сидевший за рулем Волков нахмурился, то и дело глядя по сторонам.

— Неприятное место, княжич, — пробормотал он.

Я только усмехнулся, заметив на торце одного из домов старое граффити черносотенцев:

— Вроде монархистов жандармы с улиц изжили.

— Изжили да не совсем, — ответил водитель. — Остатки банды раскололись и теперь пытаются поделить наследство.

Словно в подтверждение его слов, впереди на тротуаре появился десяток человек. Рукава черных курток закатаны, на лицах сосредоточенность. Тяжелые ботинки топали по мостовой. А из подворотни навстречу им вышли такие же, в таких же черных куртках.

Даже на расстоянии я почувствовал, как дрогнул воздух от выпускаемой силы. На камнях мостовой появились тотемы. А через секунду завязалась бойня. В которой бойцы не особо заботились о том, выживут ли оппоненты.

Волков едва слышно выругался и поспешно свернул в проулок, чтобы объехать драку.

— Так даже лучше, — сказал он, обращаясь ко мне. — Тут срезать можно.

Я невольно подумал, что Юрий не выглядит встревоженным. Вероятно, он привык к подобным побоищам.

Грумов жил в сером панельном пятиэтажном доме с облупленным фасадом. Волков остановился у крыльца, заглушил двигатель и обернулся ко мне:

— Прибыли, мастер-адвокат. Этот дом. Кажется.

— Подождите меня в машине, — попросил я, и Юрий нахмурился.

— Вы уверены? Как бы не случилось чего.

— Мне так будет спокойно.

— Вы там будете один…

Я взглянул на мужчину и криво усмехнулся:

— Я никогда не бываю один, мастер Волков.

Собеседник нехотя кивнул. Я вышел из машины. Поднялся по полустертым бетонным ступеням, вошел в парадную.

И в этот момент ко мне потянулись призраки. Их было много. Очень. Все они молча следовали за мной, пока я поднимался по лестнице. Заговаривать они не решались. Просто двигались молчаливой свитой. Так, в их сопровождении, я поднялся по широкой лестнице на третий этаж. Остановился напротив нужной двери.

Судя по покрытой пылью створке, в квартире никто не жил. К моему удивлению, пыль лежала ровным слоем. И я с трудом переборол в себе соблазн прочертить линию пальцем. Видимо, призраки в квартире обитали. Они и отпугивали ребятню, чтобы те не писали на пыли надписи и не рисовали разные рожицы.

Словно прочитав мои мысли, дверь медленно, со скрипом открылась. И на пороге появился мужчина одетый в пижаму и домашние тапочки. Он взглянул на меня и произнес:

— Добро пожаловать в мою обитель, некромант.

— Вы Феликс Грумов? — уточнил я, и призрак кивнул:

— Так и есть, некромант. Проходите.

Он посторонился, пропуская меня в квартиру. И я вошел в пахнущую пылью прихожую, услышав, как за моей спиной захлопнулась входная дверь.

Прихожая была узкой, с заваленной обувью полочкой и старым зеркалом в раме. Рядом, на вешалке, висел серый длинный шарф. Пол был застелен потертым линолеумом с рисунком под паркет.

— Да вы проходите в гостиную, — послышался за спиной тихий голос призрака.

Я прошел по узкой прихожей и вошел в просторную комнату. На стенах с пожелтевшими обоями висели выгоревшие фотографии. Почти всю стену справа занимал стеллаж, за стеклянными дверцами которого стояли книги, папки с кипами жёлтых вырезок, брошюры, старые газеты, кое-где между ними расположились чашки с засохшими следами кофе.

На письменном столе у окна, которое выходило во двор, царил творческий беспорядок. Здесь расположилась пепельница, выгоревшая почти добела открытая пачка сигарет, стопка газетных вырезок.

Призрак подошел к окну, развернулся и взглянул на меня:

— Не думал, что ко мне ещё кто-то придёт, — пробормотал он, сложив руки за спиной.

— Уютно тут у вас, — протянул я, осматривая комнату. — Признаться, я думал увидеть место смерти, а здесь…

— У меня было много времени, чтобы убрать устроенный тут бардак. И даже расставить все по местам после обыска, — ответил хозяин квартиры. — Вернуть все, как было.