Плюшевый: кулак - Сергей Александрович Плотников

я этот трюк уже пробовал, но пока до автоматизма не довел и применить его так быстро, как Ойгин, не смог бы. Да и вдобавок понятия не имел, насколько удачно у меня получалось. Проверить-то нельзя, если не саданешь себе кувалдой по руке!

Однозначно, надо как можно быстрее прокачиваться и создавать уже энергетические щиты, наконец!

Тут я услышал громкое фырканье.

Обернулся. Парень из Тростника смотрел на меня чуть ли не с презрением.

— Тебя не учили, что пока ты показываешь жалость к противнику, тебя сомнут? — резко спросил он. — Или твоих друзей?

— Учили, — мягко сказал я, — но у нас ведь дружеский поединок, до первого пропущенного удара… Кстати, не хочешь ли повременить с тем, который я тебе обещал?

Парень выглядел и говорил так, что меня разом охватило недоброе предчувствие. Только что в бальном зале он вел себя совершенно иначе.

— Нет уж, — холодно проговорил адепт Тростника. — Я настаиваю на поединке… и теперь, когда я убедился, что ты по силе точно не ребенок, это должен быть поединок чести! До того, пока один из нас не сможет встать!

По толпе пронесся шепоток, даже громкий ах.

Поединок чести. Разумеется, местная замечательная культура просто не могла обойтись без такой херни, как вызов, от которого нельзя отказаться! По мне так просто мина, заложенная под любое перемирие — и удобный способ устранять тех, кто тебе чем-то не нравится. Я уже обсуждал это с Фиеном, в том числе в контексте «как отказаться от поединка чести, который тебе явно навязывают». Некоторые наработки тут есть, но ни одна из них не гарантирует, что вывернешься с целой репутацией. Даже если тебе всего девять лет!

— Я отказываюсь драться в поединке чести, если ты не назовешь мне причину, — сказал я, все еще держа любезный и вежливый тон. — И не представишься. А то я даже имени твоего не знаю!

— Изволь, — хмуро ухмыльнулся парень. — Меня зовут Ла̀рис Бергѝн, третий сын Мастера Эра̀са Бергина! Теперь, из-за трусости вашей Школы и лично твоего отца, который согласился на перемирие, я не получу долю в добыче. Это обида, которую нужно смыть твоей кровью, пацан!

Эрас Бергин — глава Школы Тростника. Мать вашу. Элис Коннах был убит во время массированной атаки, конкретное имя человека, выпустившего ту «бомбочку», от которой он закрыл брата, в Школе Дуба никто не знал. Поэтому, если оба отряда Школ не были чисто наемниками в той стычке, без союзнических и родственных обязательств, мы, Коннахи, объявили бы своими кровниками именно Бергинов.

А так он мне кровником не был… номинально. И Школа тоже нейтральная… номинально.

А отказаться я теперь, дрянь такая, не мог. Особенно после того, как отделал Лерма! Так-то Фиен говорил мне, что мальчик моего возраста может отказаться драться с более старшим соперником и никто, по идее, не может его упрекнуть, пока ему хотя бы двенадцать не исполнилось. Особенно если соперник сильнее на ранг или больше. Однако я только что победил в схватке бойца четвертого ранга.

Похоже на ловушку. Да и, скорее всего, ею является: Ларис Бергин сверкает прилично так ярче Ойгина Лерма. Если у того был четвертый ранг, недавно вылупившийся из пятого, как у меня, то у этого — ближе к третьему.

Кто, интересно, его спровоцировал? Или он сам додумался? Нет, едва ли.

Правда, метательно-стрелятельные школы, как считается, слабее в поединке один на один с рукопашниками и оружейниками ближнего боя. У нас разница меньше ранга, с учетом его дебаффа мы примерно на одном уровне… А может быть, я даже сильнее. Если у него нет какого-то туза в рукаве. И очень даже возможно, что есть: больно уж нагло ухмыляется.

Есть еще один способ выкрутиться: выставить вместо себя на поединок чести кого-то другого — так называемого чемпиона. Но в данном случае мне некого предложить. Никто из наших так и не появился, Тарин не вернулся с подмогой. А даже если бы явились — выставлять вместо себя собственного отца или другого мастера… ну, такое. Аналог «прийти на дворовые разборки со старшим братом», только хуже.

Короче, меня качественно зажали в угол.

— Хорошо, — сказал я. — Принимаю поединок чести!

Ларис явно ждал только этих слов: он тут же сунул в рот нечто, что, оказывается, держал зажатым между пальцами все это время. Наверное. Это что-то было явно очень маленьким, если бы я не смотрел на него во все глаза, ожидая нападения, то не увидел бы жеста.

В ту же секунду мой противник выхватил из кармана рогатку с шариками, так молниеносно, как не у всякого ганфайтера из диких прерий получится — и выпустил по мне сразу серию крошечных вертких снарядов.

При этом сам Бергин в моем внутреннем зрении отчетливо вспыхнул ярче — чуть ли не на ранг!

«Пилюли бессмертия», надо полагать. Или другая аналогичная дрянь.

Ну, сейчас будет весело.

Думал я все это, уже уходя перекатом от серии мелких взрывов, прочертивших площадку. Зрители с воплями кинулись в разные стороны. Я слышал возгласы: «Это уже беспредел!» и «Позовите мастера из Тростника!», но они проскочили мимо сознания. Мне не нужно было окидывать внутренним взором собравшуюся здесь небольшую толпу, чтобы понять: никто здесь не рискнет останавливать третьерангового метателя, твердо решившего достать меня любой ценой!

Как шутили в одном из моих старых отделов, «никто не любит суицидников, даже сами суицидники».

И еще три раза дрянь: вот против него бы драться Кузнечику, а не мне, в моем новом теле заточенному под «стоять насмерть» и «ни шагу назад»! Добро бы я хоть уже умел силовой щит — но это фишка третьего-второго ранга или на объединении энергий хотя бы двух бойцов!

Тем не менее я еще несколько раз уклонился от выстрелов, попытался сблизиться… Увы, слишком медленно: Ларис разорвал дистанцию, снова отбежав на несколько метров, и вместо рогатки достал из специальных карманов по две пригоршни дротиков — и кинул их разом, с двух рук, по четыре штуки, зажатые между пальцами.

Время для меня замедлилось, я отчетливо видел полет этих дротиков — и понимал, что не успеваю уклониться! Будь у меня короткий меч, длинный нож или хотя бы палка, я мог бы отбить их, как в бейсболе… Хотя стойте-ка.

Этот фокус мы с Фиеном не тренировали, да и в прошлой жизни я ничего подобного не мог, но сейчас, в боевом трансе адепта внутренней энергии, все получилось легко, почти играючи: я просто выхватил два дротика, от которых не успевал уйти, из