Лётчик: Лётчик. На боевом курсе! Под крыльями Босфор - Владимир Владиславович Малыгин

генерала как-то до сих пор не удосужился ознакомиться. На первый, да и на второй взгляд всё выглядит достоверно. Если бы не накрутивший меня перед вылетом из Москвы Глебов, я бы этому адъютанту и так на слово поверил бы. Осталось уточнить кое-что. Так, на всякий случай. Нужно задать вопрос, почему я его раньше не видел?

– Его превосходительство принимал вас не в своём кабинете. Или вы и впрямь думаете, что главный инспектор Морской строительной части будет в подобном простом кабинете ютиться?

Ну наконец-то я полную должность генерала узнал. А бумагу вернул, посмотрел, как она исчезла в недрах сумки. И рука наконец-то расслабилась, оставила в покое несчастную кобуру.

Куртка снова полетела в кабину, а я отряхнул китель от пыли.

Ничего, в Москве я себе форму обновил, теперь мне за свой внешний вид не стыдно. Но это только пока вот с такими франтами не встретишься.

Адъютант быстро распорядился взять самолёт под охрану, а меня пригласил загружаться в автомобиль. И я не заставил себя уговаривать, подхватил свой неизменный саквояж из кабины, перед этим перекрыв полностью подачу топлива в мотор. На всякий случай, вдруг угнать кто-нибудь попытается. Шучу, конечно, никто на такое не решится, но мне так спокойнее. Это я для себя такую секретку придумал на заводе, дополнительный скрытый кран на топливопровод поставил. Ну и что, что есть штатный? А у меня ещё один имеется, на зависть друзьям и погибель врагу. Про который никто не знает, и сразу найти его в кабине никак невозможно. Приложить кое-какие усилия для поиска потребуется. Я же говорю – секретка. Да и никто не догадается об этом, не принято здесь пока противоугонки ставить. Для чего поставил? А чтобы никто посторонний в моё отсутствие на моём самолёте не летал. Он ведь почти моими руками собран. Точнее, под моим чутким руководством, но и руки свои я к нему всё-таки приложил. А уж сколько усовершенствований придумал, не расскажешь.

Поехали в центр. Догадываюсь, куда. К генералу, точно. Автомобиль идёт мягко, шины на колёсах дутые, это не то, что на наших грузовичках, где монолитные резиновые обода стоят.

Встреча оказалась очень короткой. Мой быстрый доклад, передача пакета с сопроводительным письмом, и всё. И меня мягко, но твёрдо выставили вон. Правда, перед этим Сергей Васильевич извинился и полунамёком попросил обязательно дождаться его в Александровском саду:

– Сергей Викторович, голубчик, право, было бы очень неплохо вам сейчас погулять где-нибудь неподалёку. Может, здесь рядом, напротив Адмиралтейства? В Александровском саду? – И в глаза мне так внимательно смотрит. Кивнул в ответ, что ж тут непонятного.

И зачем тогда вообще было нужно меня сюда везти. Лучше бы передал пакеты адъютанту и всё. А он бы мне эту просьбу и передал. Впрочем, делать какие-либо выводы рано, тем более на основе минимума сведений. Если генерал меня об этом просит, значит, есть в этом смысл. Просто я его пока не вижу и не знаю. Ну что же, погуляем, подышим свежим столичным воздухом. А кабинет и правда другой, где и небольшая приёмная есть, и ещё один секретарь в ней сидит. Большой человек, судя по всему, мой генерал.

Ждать пришлось долго, более часа. И вид при встрече оба сделали такой, словно случайно встретились. Детектив, право слово.

– Сергей Викторович, есть несколько срочных вопросов к вам. Хотелось бы получить на них прямые ответы. Первый и главный. Полковник Глебов уверял меня в телефонограммах, что ваш новый самолёт со всеми внесёнными в его конструкцию изменениями получился слишком уж хорошим. Это что, соответствует действительности?

И что? Можно же было об этом и в стенах кабинета спросить. Уверен, что сейчас ещё не додумались до прослушки разговоров в помещениях, не дошла до такого современная техника. Или тут что-то другое? Но коли генерал просил ответить прямо, отвечу:

– Я думаю, что он стал многофункциональнее. Так будет точнее.

– Поясните.

– За счёт увеличенного топливного и масляного бака увеличились дальность и продолжительность полёта. Переделали управление на привычное абсолютному большинству лётчиков, и теперь переучивание на новый самолёт и его эксплуатация будет проходить быстрее и проще. Немного изменили общую конструкцию, поставили более мощный мотор. Сделали стационарные крепления для пулемётов, одно с возможностью стрелять вперёд, второе для обстрела задней полусферы. Совместно с заводскими инженерами установили держатели для бомб, разработали и сами бомбы с контактными взрывателями и механизмами постановки на боевой взвод во время сброса. Да, появилась возможность ведения фотосъёмки. Если сам фотоаппарат найдётся.

– И всё это за неделю? – не поверил Остроумов.

– Чуть более недели. Не забывайте, Сергей Васильевич, что это всё-таки завод с профессиональными и опытными мастерами, современным станочным парком…

– Да, и как мне успел доложить полковник Глебов, с личной материальной заинтересованностью рабочих качественными и быстрыми результатами выполненных работ. Верно?

Только руками развёл на это утверждение. Не отрицать же, если всё так и было на самом деле. Ну, ударило это по моему карману, но дело того стоит. Уверен, что стоит. Вон как все вокруг забегали, заинтересовались. Причину бы ещё узнать, почему мы в саду обо всём этом разговариваем.

– Да, в привезённом вами пакете были перечислены все ваши задумки. Александр Фёдорович настоятельно рекомендует срочно обратиться с ними в патентное бюро. Именно об этом он мне и телеграфировал. И после последней телефонограммы вокруг вашего, поручик, прибытия в столицу в Адмиралтействе началась какая-то нездоровая возня. Не нравится мне такое. Особенно накануне предстоящих, как вы утверждаете, потрясений.

На этот раз разводить руками в стороны не стал, но брови вверх поднял, выражая своё якобы удивление. Потому как знаю, что в наших штабах прямо или косвенно много кто сливал различную информацию не только нашим союзникам, но и врагам. Да, совсем забыл, тут обязательно кое-что уточнить нужно:

– Ваше превосходительство, Сергей Васильевич, все мои задумки и изменения в конструкции самолёта были бы невозможны без опытных инженеров завода, без мастеров и рабочих, без помощи полковника Глебова. Всё, что получилось в итоге, явилось результатом совместного труда.

– Да? – отмахнулся Остроумов. – Это я, поручик, и без вашего уточнения понимаю. Но что вспомнили об этом, честь вам и хвала. Теперь по делу. Патентами займусь лично. Извините, но вам придётся взять меня в соавторы. Иначе, боюсь, дело могут положить под сукно или вообще потерять. А времени ждать и разбираться нет, сами понимаете.

Да всё я понимаю. Сам бы ни за что не пробился. Пусть будет соавторство. Мне же легче, ничего делать не нужно. И ещё на одну только