Патруль 2 - Макс Гудвин

— Ну да, со мной гуляет.

— Скорей бы отбой, — проговорила Вика. — Я на ужине не была ещё. Слышала, ты в массовой драке поучаствовал.

— Я не хотел, мне приказали.

— Как твой водитель?

— Работает. С него главное — глаз не спускать, — ответил я.

— Вот как докладывать, что тут никого? Он же куда-то должен был деться, — осмотрелась Вика.

— У меня тоже чисто, — произнёс её третий, выходя к нам из-за причала, и предложил дельную мысль: — Сюда бы собаку да от машины его пройтись.

— Курган, 722, — вызвал я.

— Тут низина, тебя не услышит, надо через экипаж, — подсказала Вика.

— 322, 722? — позвал я.

— Да, — взял рацию Бахматский.

— Запроси Кургана, скажи, что сюда бы дежурного кинолога, чтоб от машины пройтись по местности.

— Понято, — ответил Бахматский и слово в слово озвучил мои слова по рации, вызвав РОВД.

— Так, ждите, свяжусь с питомником, — ответили с РОВД.

— Курган, 512. Мы на районе, можем проехать к охране и ГАИ.

— Удивлён, что вы ещё не там. Конечно, давайте, — распорядился дежурный.

— 322, 722, скажи Кургану, что мы возвращаемся к машинам и ожидаем кинологов, — проговорил я в рацию.

— И мы тогда. Удачи с собаками, — махнула рукой Вика и вместе со своим третьим пошла назад.

— Младлей! Погнали назад, сейчас кинологи прибудут, — громко позвал я. Но фигура офицера подняла левую руку и поманила меня к себе.

И я, подойдя, услышал тихое:

— Смотри!..

В лучах вспышки офицерского мобильника под кустом сидел мужчина, он накрыл голову своими руками и шептал одну единственную фразу: «Меня тут нет, меня тут нет, всё не реально!»

— За-е-бись, — прошептал я. — Младлей, сам будешь шизика брать?

— У меня наручники в машине, — произнёс он.

— Держи мои, — улыбнулся я, протягивая младлею браслеты, дополнив фразой: — А прививка от бешенства с собой?

Меня могли бы обвинить в тупости моих шуток, но мужик восточной внешности убрал с головы одну руку и укусил её, ну как укусил — совершал над ней много маленьких жевательных движений челюстью. Буквально грыз свою руку, не до крови, хотя, возможно, с таким темпом оставалось совсем немного до.

— Давай ты, ты в каске и броне.

— Не броня делает человека, а человек броню, — ответил я и пошёл к мужичку.

Странно, но он не замечал нас, хотя мы светили ему в лицо, всё перемазанное грязью. Человек был одет в чёрную футболку и светлые джинсы, с грязевыми подтёками по всей длине, говорят, сейчас такие модные, особенно под определёнными кустами.

— Вика, — позвал я в рацию.

— Ты что, позывные забыл? — спросила она.

— У тебя в машине ещё сода есть с водой? Мы, походу, его нашли.

— Поздравляю, я уже наверху. Работайте братья!

Подкрадываться было незачем. Я взял браслеты за одну из дужек и, подойдя к бешенному азиату, с силой ударил дужкой по руке, которая была у того на голове. Дужка ловко застегнулась на запястье, и тут он меня заметил. Вскочив, он рванул на меня, но я дёрнул за наручники, и это развернуло его вокруг своей оси, а плечевой сустав неприятно так хрустнул. Оказавшись сзади, я взял человека за корпус и, «выдернув» его вверх, чтобы уронить перед собой, как учили в незабвенном самбо ещё в прошлой жизни. Охотясь за его второй рукой, я оказался на нём сверху, а без пяти минут задержанный барахтался на полу. О чистых коленях можно было забыть, но я боролся за овладение укушенной рукой. Правая же рука мужичка покинула плечевой сустав, однако ему было всё равно: он рычал, грыз землю, пытался развернуться. И ничего не выдавала в нём того, кто еще пол минуты назад говорил человеческим голосом.

Наконец офицер одумался и пришёл ко мне на помощь, убрав Макаров, он тоже схватил человека за руку и поволок её ему за спину, но тот извернулся и вцепился младлею в икроножную мышцу. Впрочем, всё было не зря, ведь вторая рука уже была у меня в браслетах.

Офицер взвыл, выдёргивая ногу из челюстей самоеда. Но удалось это лишь частично — клочок штанины остался в зубах навсегда. А задержанный вдруг зарычал совсем по звериному.

— За-е-бись. Осталось определить, собака у кинологов какого пола. Потому как у нас есть для неё заряженный суженый, — произнёс я, поднимая человека в милицейском захвате, на всякий случай, свободной рукой приподнимая ему голову и отворачивая его от себя. Вряд ли он что-то чистое с земли ел. — Младлей, ткни у меня на груди кнопку рации, нам нужна скорая сюда.

— Да он меня лишь царапнул, только брюки порвал, — выдал офицер.

— Да не тебе, а ему. Это наркоприход, похоже, плюс вывих плеча, — произнёс я, делая первые шаги с рычащим задержанным.

— Хорошо, — произнёс офицер, набирая на телефоне номер напарника.

И я повёл одержимого в сторону автомобилей. Поражаюсь, как он в собачей форме так ловко управлял машиной. Сидел, рулил и чесался задней лапой. Обуви на человеке, кстати, не было. Маугли, блин. И перед моим внутренним взором предстала картинка, как взращённый волками парень подходит к пантере и спрашивает её:

— Багира, послушай, как бьётся моё сердце…

— Ты обдолбался, Маугли! — отвечает она ему человеческим голосом.

А моему клиенту какая-то чёрная кошатина, видимо, рассказала, где взять красный цветок, или он сам нашёл… Возможно, это была та самая кошка, которая переходила через дорогу перед Бахматским в моих ему задачках. Сделала закладку и пошла, увидела ментов и решила свалить.

— Кинолог на месте, кстати. Скорая будет, — сообщил мне младлей.

— Принял, — ответил я, потёрся головой задержанному. — Друг, ты по-нашему говоришь?

И тут он начал рыдать, сильно и яростно, слёзы катились по его лицу, падая на мою кисть, которая фиксировала его под горло. И правда, что я лезу к нему, у него же траур, походу.

— Уважаемый? Вы что-то употребляли? — спросил младлей у моего пленного.

И я развернул его лицом к офицеру.

— Ты что остановился? — спросил у меня гаец.

— У вас же беседа намечается, я мешать не хотел.

— Ты если на офицерскую пойдёшь, то не пройдёшь психолога с такими шутками, — покачал головой инспектор.

— А тебе с твоими вопросами надо капитана «Очевидность» дать, видно же, что парень нормальный, просто запутался, погнался на КIА за одной ссучкой и не заметил, как попал под куст.

— Ях, ях, ях! — внезапно снова заговорил человек.

Но эти слоги были ничем иным, как очередным бредом от мужчины, судя по весу, килограммов 60. Разговоров с которым больше не получилось.

Прибыв