Агент Их Величеств, часть вторая - Александр Н. Александров

болезненно. Куда болезненней, чем под старость, когда вашу репутацию уже ничем не испоганить, и вы можете совершенно свободно публично нюхать «синюю пыль», сожительствовать со свиньёй или даже давать деньги в рост. Мы даже лелеяли надежды вообще избежать конфликта.

- Да, понимаю. – Следователь яростно чиркал автоматическим пером в блокноте; на лбу Фигаро выступили крупные капли пота. – А почему вы не отправили сыщиков в «Шервуд», господин жандарм? Вам разве не было интересно...

- Нам всем, разумеется, было интересно. Вот только сыщики попасть в здание отеля не смогли. Окон там нет, а двери не поддавались – колдовство.

- О! А как ваши сыщики поняли, что двери зачарованы? Жандармерия Верхнего Тудыма нанимает на работу колдунов?

- А вы что, хотите записаться?

- Знаете, хочу. Мне, как старшему следователю ДДД, в жизни с избытком хватает разнообразия; хотелось бы заняться чем-нибудь менее нервным.

- Тут вы правы, – признал жандарм, – работа у сыщика в провинциальном городишке не сказать, чтобы совсем спокойная, но и нервной её не назовёшь. И, откровенно говоря, я бы с удовольствием заимел себе в управе парочку сведущих в Других делах специалистов, да только куда там! Вашего брата с руками отрывают: инквизиция, армия, ОСП, Департамент, вот...

- Вообще-то, – инквизитор многозначительно подняла палец, – в Столице жандармерия вполне себе практикует сотрудничество с колдунами. Это удобно: никуда не надо обращаться с запросом, заполнять кучу бумаг, отчитываться перед тем же ДДД, если колдун скоропостижно даст дуба... В общем, мы отправились в «Шервуд».

- Здание было опечатано колдовством?

- Было, Фигаро. Причём настолько надёжно, что я не рискнула даже провести анализ защитных заклятий.

- Ваше счастье. – Пробормотал следователь под нос. – И как же вы попали внутрь?

- Не поверите: через входную дверь. Я потянула за ручку, и та открылась.

- Так...

- В холе никого не было. За стойкой пусто, верхний свет выключен, отопление – тоже. Горело только несколько газовых рожков на стенах. Особенно меня поразил иней на перилах лестниц: внутри «Шервуда» явно было холоднее, чем на улице. И запахи. Пахло... М-м-м-м...

- Инквизицией, – пьяно хихикнул голова, – родной нашей Оливковой Веточкой.

- Дать бы вам промеж глаз, – беззлобно вздохнула госпожа Кранц, поёжившись. – Но этот фигляр в чём-то прав: запахи в холле «Шервуда» действительно напоминали ароматы допросной в Редуте: спирт, карболка, какая-то медицинская алхимия... и кровь. Всё это вместе: ароматы хосписа, темнота и тишина создавало... малоприятную атмосферу.

Инквизитор замолчала, взяла со стола пачку «Столичных», потрусила её в пальцах, обнаружила, что пачка пуста, и вопросительно взглянула на следователя. Фигаро молча протянул госпоже Кранц сигарету. Он чувствовал, как за столом нарастает напряжение; похоже, повествование приближалось к некоей малоприятной части.

- Мы подошли к стойке. Я стукнула по колокольчику – не то, чтобы надеясь, что к нам кто-нибудь выйдет, а, скорее, машинально. Но к нам вышли.

- Один человек?

- Один. Он назвался «господином Тренчем» и весьма любезно поинтересовался, чем может быть полезен.

- Молодой человек в плаще? – следователь изо всех сил старался, чтобы его голос звучал как можно твёрже (разумеется, результат оказался ровно противоположным: голосовые связки Фигаро скрипнули, точно плохо смазанные дверные петли). – Очень модно и дорого одетый, но при этом выглядящий так, словно он тяжело болен?

- Вам действительно кое-что известно, – пробормотала инквизитор после недолгого молчания. – Да, верно: молодой, весьма симпатичный, исключительно стильно одет. Костюм от Карины Крузейро – коллекция этой осени, на минуточку – длинный плащ через плечо. Сейчас такие плащи очень популярны в Авроре, но даже там не каждый может похвастать заколкой из цельного бриллианта. Однако я бы не сказала, что он выглядел больным. Скорее, как человек, который недавно перенёс тяжёлую болезнь, а теперь постепенно выздоравливает. У него была трость – шикарная чёрная палка с ручкой из слоновой кости, и этот Тренч опирался на неё всем своим весом, да и говорил он полушёпотом, но на покойника никак не смахивал. Поприветствовал нас, предложил вина. Очень, очень вежливый и милый молодой человек. Знаете, есть люди, в которых сразу чувствуется хорошее воспитание? Вот этот Тренч из таких... Мда... От вина мы отказались, и сразу перешли к делу. Попросили провести в комнаты клуба «Детей Астратота». – София Кранц вздрогнула; лицо инквизитора заметно побледнело. – Этот молодой человек... этот Тренч... Он... В общем, он ответил, что, разумеется, понимает наше желание увидеться с детьми, но, к сожалению, в данный момент ничем не может нам помочь, однако у него есть некоторое встречное предложение, которое нас всех наверняка заинтересует. А потом он щёлкнул пальцами.

Она нервно провела ногтями по своим коротким волосам, и следователь заметил, что руки инквизитора дрожат.

- Я даже толком не рассмотрела контуры заклятья. Что-то каскадное, сложное, и очень сильное. Я бы, например, такое количество эфира через себя за раз пропустить бы не смогла. Точнее, смогла бы, но прожила бы после этого минуты две. Меня ударило, скрутило, парализовало и отсекло от всех эфирных потоков. Кроме моих личных запасов, разумеется, но когда я попыталась освободиться, то на несколько секунд потеряла сознание от боли. Тренч усмехнулся, и сказал, что заклинание, в которое он нас поместил, отслеживает попытки колдовства, и, если таковые происходят, воздействует на тройничный нерв незадачливого колдуна.

- Понятно. – Фигаро ругнулся, и, наконец, скинул с себя пальто, а заодно и пиджак; он буквально пропотел насквозь и сейчас мечтал только о кадушке горячей воды, а ещё лучше – о ванной. – Налейте мне, пожалуйста, господин Хорт. Я вижу, у вас там почти полная бутылка.

Заклинание с описанными инквизитором эффектами следователю было известно. О нет, конечно же, не в том смысле, что он мог сам его сотворить – куда там! – но из книги с богатым и интересным названием «Для служебного пользования, БЗ(СМ-ОМ) – 22-44» которая была обязательной к ознакомлению для агентов Особого Отдела на этапе их начального обучения Фигаро знал, что подобные заклятья применяются, главным образом, в Сером Ордене, причём применяются давно, несмотря на то, что сами по себе нарушают «Заветы Нового Колдовства», поскольку не являются ни простыми, ни энергоэффективными. Тем не менее, «крысы», особенно Руки, очень любили эти милые «путы», которые блокировали попытки колдовать импульсами адской боли (что, подумал следователь, могло многое сказать не столько о заклятьях, сколько о самих сотрудниках Ордена).