Наследник. Тайны рода. Том 2 - Мэт Купцов

Он откидывается на спинку стула, сцепляет пальцы и смотрит на меня с видом человека, который сейчас сообщит нечто важное, но неприятное.

Я молчу.

— Вы лжёте, — наконец говорю. — У графа не могло быть долгов. Он всю жизнь прожил достойно, наследство оформлено, счета чистые, бумаги в порядке. Я сам видел опись имущества.

Следователь Барханов не удивляется. Кажется, он этого и ждал.

— А вы не подумали, что часть бумаг могла быть оформлена на третьих лиц? На офшоры? На подставные фонды? Мы пока разбираемся.

Я резко наклоняюсь вперёд.

— Вы хотите сказать, что его дочь, Мария, была похищена… из-за долгов?

Он кивает.

— Именно. Мария — наследница. А значит, и долг теперь на ней. Похитители могли рассчитывать на выкуп в счёт этих обязательств. Или, быть может, даже отрабатывают свою инвестицию.

Я поднимаюсь и нервно хожу по кабинету, обдумывая — они заготовили эту версию заранее, когда узнали, что Мария- наследница, и ни в чем не виновна? Или это…

Меня пробирает холод.

— Какой долг? Сколько?

Следователь вытаскивает из папки лист бумаги, разворачивает его, изучает.

— Десять миллионов рублей.

Переспросить не могу.

Я просто не в состоянии. Десять. Миллионов.

Он уточняет.

— В золотых.

Молчание глухое, тяжёлое.

— Уточните, кому он должен был? — спрашиваю, стараясь не повысить голос.

— Мы над этим работаем, — отвечает он с тем же тоном. — Это рабочая версия, но пока она выглядит самой логичной.

— Рабочая версия? — теперь я уже не могу сдержаться. — Вы серьёзно? Граф Гаврилов умирает в своём доме, а его дочь наследница исчезает, и вы называете это рабочей версией?

Он равнодушно жмет плечами.

— А вы предлагаете нам версию о заговоре масонов? Или, может быть, она сама уехала в отпуск без паспорта, без вещей? С сорванным кулоном с шеи!

Я помню про кулон. Серебряный, старинный, на тонкой цепочке. Мария никогда с ним не расставалась. Его нашли внизу, у двери, слегка погнутым, будто сорвали.

Следователь подаётся вперёд.

— Поймите, мы не исключаем другие варианты. Но в мире, где всё имеет цену, — он делает паузу, — исчезновение девушки, которая унаследовала десятимиллионный долг, — это не совпадение.

— Она не знала ни о каком долге, — говорю. — Я с ней говорил перед ее арестом. Она говорила о чем угодно. Но ни слова — ни одного слова — про какие-то там долги.

— Потому что, она общалась очень мало со своим отцом.

Я нахмурился.

— Позвольте! Граф переписывает на нее все свое имущество, отписывает ей одной свое наследство. И не говорит ни слово о своих долгах? Которые практически оставляет своей дочери. Не могу в такое поверить. Граф был очень пунктуальным. Я бы даже сказал, дотошным.

— Барон, дело в том, что некоторые долги — могут быть не банковские. К примеру, давнее обязательство. Или — долг, который никогда не фиксировался на бумаге. Только в памяти тех, кто ждал его исполнения. Например, карточный…

— Преступники, вы хотите сказать?

— Назовите их как хотите, — он спокойно открывает новую папку, полную фотографий. На одной — Мария, улыбается. На другой — ворота усадьбы. На третьей — серое, мутное изображение мужчины в шляпе, снятого с камеры наружного наблюдения. — Мы ищем.

— Вы не сказали, кто именно требует долг.

Он вздыхает.

— Потому что не знаем. Или, точнее, пока не можем доказать. Есть несколько фамилий, но они не в нашей юрисдикции. Связи за границей. Мы думаем, что за этим может стоять группа, возможно, с интересами в недвижимости так же.

— Вы уж определитесь, то карточный, то какой-то недвижимости?

— Мы обязаны рассматривать все варианты, уж простите. Такая служба. А недвижимость — та самая усадьба. Земля под ней. Дом в центре Москвы. Картины. Архивы. Это — актив. А активы, как вы понимаете, покрывают обязательства.

Я вспоминаю дом на Арбате. Высокие потолки, мраморная лестница, портреты предков, пахнущие терпким лаком. Когда-то в этом доме играла музыка, звучал французский. А теперь… долг. В десять миллионов.

— Кто ещё знал об этом?

— Кто угодно. Слухи ходят. А в среде коллекционеров, у тех, кто покупает «объекты с историей», — такие слухи превращаются в бизнес-план.

— И вы думаете, за ней охотились?

— Раз выкрали — значит, да. Могут перепродать. Или спрятать, чтобы «заморозить» долг.

— Перепродать Марию⁈ Ну, вы уж совсем ударились в конспирологию, — тяжело вздыхаю.

Слишком все неожиданно, обычно я вижу человека насквозь. А тут, тру виски, подключаюсь к внутренним ресурсам.

Все тщетно.

— Знаете, как делают в Азии? Увозят наследника, пока сделка не оформлена. — Он встаёт, берёт папку.

— Это всё, что могу вам сказать. Пока.

Я встаю тоже. И уже у двери спрашиваю.

— А если это все-таки не долг? А если её увезли не из-за денег?

Следователь смотрит на меня с усталостью.

— Тогда всё гораздо хуже. Тогда нам придётся искать не тех, кто хочет вернуть долг. А тех, кто хочет отомстить. Или — уничтожить всё, что связано с этим именем.

— И вы допускаете такое?

Он кивнул.

— После того, что я видел на этой неделе? Я допускаю всё. Даже то, что граф сам знал, чем это кончится.

Ну, да.

Похоже, разбираться придется самому.

Я выхожу из здания тюрьмы.

На улице серо, небо низкое, как потолок в подвале. Под ногами — грязный, размокший снег, который никак не хочет уступать место весне. Машины плещутся по лужам. Люди идут мимо, уткнувшись в воротники, никому нет дела.

А у меня сердце барабанит. Стук в висках. Мария. Где ты?

Дребезжит в кармане телефон. Медленно беру его в руку.

Номер — незнакомый.

— Ты не туда пошёл, — говорит мужской голос. Низкий, глухой. — Следователь ничего не знает. Он просто повторяет то, что ему подсунули…

Глава 31

— Кто вы? –глухо спрашиваю я.

— Друг семьи. Её семьи. А теперь, видимо, и твоей. Если хочешь узнать, кому действительно был должен граф Гаврилов, — приходи. Сегодня в семь вечера. Старая библиотека на Арбатской.

— Как тебя зовут?

— Неважно, не беспокойся, я тебя узнаю сам.

Гудки.

Я стою с телефоном у уха, как идиот.

Библиотека на Арбатской? Эта библиотека была