Fallout: Большие грехи маленького города - Наиль Эдуардович Выборнов

Вот я, например, не сумел.

- Сара, я хочу, чтобы вы гордились им. И всегда его помнили.

Я почувствовал, что еще немного, и на мои глаза навернутся слезы. Миссис Каноль это заметила и вмешалась.

- Сара, отстань от Михаэля. – сказала она. – Ты посмотри, как он исхудал и зарос. Сейчас я еды принесу.

Негритянка, приподнимая подол передника, ушла на кухню, а ко мне, так и оставшемуся сидеть на полу, подсела мать. Она поправила мои волосы, неодобрительно помотала головой, рассматривая мои шрамы, и, прошептала мне на ухо:

- Теперь все хорошо будет. Теперь останешься тут жить, устроишься в охрану куда-нибудь или еще куда, женим тебя, и все будет как раньше… Даже лучше, чем раньше.

Я не стал говорить, что даже если мне удастся здесь остаться, то никто даст мне спокойной жизни. У меня было два варианта: либо уходить навсегда не только из города, но и из Республики, либо идти на службу в тайную полицию. В обоих случаях ничего хорошего ждать не приходилось.

Конечно, приняв предложение канцлера, я смогу на какое-то время остаться дома. Но что дальше? Снова погрузиться в водоворот политических интриг? А ведь она ясно дала понять, что там предстоит заниматься не только расследованиями, но и кражами, а то и ликвидациями. Да, на первый взгляд кажется, что это круто: чрезвычайные полномочия с правом на убийство. Но ведь как посмотреть.

Мне уже не раз приходилось отнимать жизнь, но что-то подсказывало, что кто-нибудь вроде Галласа подошел бы на такую работу гораздо лучше. Возможно, что если бы он предпочел что-нибудь подобное работе на мафию, я бы даже зауважал его.

- Я пойду руки вымою, - проговорил я, понимаясь, и двинулся на кухню.

Где наткнулся на миссис Каноль. И было похоже на то, что меня-то она тут и ждала. И угадать причину для меня не составляло труда. Уж у кого-кого, а у нее имелось достаточно вопросов.

- Михаил. – сказала она, посмотрев мне в глаза. – Скажи честно, что и как там случилось. И расскажи…

Голос ее задрожал, слезы, казалось, вот-вот брызнут из глаз, но сильная женщина, практически в одиночку вытащившая семью из четырех детей, удержалась.

- Скажи честно, как умер Эндрю, - только и попросила она.

Я посмотрел ей в глаза и понял, что не смогу соврать. Это даже был не допрос, она не задала больше ни единого вопроса, но я выложил всю правду:

- Его убил Галлас. И убил из-за меня. Как только мы прибыли в этот город, Джеймс откололся от нас. Он стал быстро подниматься по карьерной лестнице и, в конце концов, ушел из полиции, начал работать на мафию, - правда лезла из меня, будто дрожжевое тесто из-под крышки кастрюли, и остановиться я уже не мог. - Я нарыл кое-какой компромат на канцлера Брюса, из-за чего меня попытались убить. Раненый сбежал в пустыню. Там и остался бы, если б не одна семья из города. Потом снова выкрал документы. Но Галлас и Брюс решили, что сделал Каноль … И тогда Джеймс убил его.

- Галласа… - голос негритянки задрожал, было видно, что она еле сдерживается. – Галласа убил ты?

- Да, – ответил я, снял со спины рюкзак, не глядя, нашарил три пачки денег и протянул ей. Пояснил, в ответ на ее недоуменный взгляд. – Это деньги вашего сына. Его последними словами была просьба помочь девочкам. Этого должно хватить на обучение.

Я не мог не соврать ей, иначе она не стала бы брать деньги. Но, может, за эту ложь мне скостят срок в аду на пару веков. Если он, конечно, не выжжен атомным пламенем, как и наш мир.

- Спасибо, - прохрипела она. – Это очень важно для меня.

Я только обнял ее в ответ. Потом вымыл руки и вышел к остальным. Скоро вышла и миссис Каноль, вынесла на подносе несколько дымящихся тарелок, заварочный чайник с чашками, и принялась сервировать стол. Мать стала помогать ей, и через несколько минут мы были приглашены обедать.

***

У меня оставался еще один неоплаченный долг.

Мать Галласа жила неподалеку от клиники. В отличие от моей не в отдельном доме, а в небольшой квартирке на первом этаже. Но, насколько я знал, она никогда не бедствовала, пусть и не имела мужа.

Джеймс тоже рос без отца, только вот в отличие от наших с Канолем, его родитель был жив. Насколько я знал, он ушел из семьи к другой женщине, переехал в Могильник, и больше никогда не общался с бывшей женой. Даже предположить не могу, что там у них могло произойти.

Галлас всегда хотел найти его и пообщаться. Даже не знаю, чем закончился бы этот разговор…

Но мне надо было поговорить с его матерью. Последние слова Джеймса не давали мне покоя. Нужно было выяснить, что они значат, если это, конечно, была осмысленная речь, а не случайно вырвавшийся предсмертный хрип.

Ждать пришлось долго. После стука в дверь прошло около пары минут, и только потом дверь приоткрылась, и в проеме появилась низкая тощенькая старушонка. Сначала я даже подумал, что ошибся, потому что, когда видел миссис Галлас в последний раз, два года назад, она выглядела совсем не так. И уж точно не была лысой.

Однако, приглядевшись, я смог рассмотреть в ее лице знакомые черты. Нет, ошибки не было, это действительно была та, кто родила и вырастила Джеймса. Моего бывшего лучшего друга.

Женщина посмотрела на меня, прищурив глаза, будто ждала чего-то, а потом махнула рукой и пригласила в квартиру. Я не произнес ни слова, просто не знал, что можно сказать женщине, сына которой ты убил.

Тускло освещенная квартира была не бедной, но интерьер выглядел достаточно странно: будто кто-то из-за нужды в деньгах продавал вещи и только некоторое время назад, разобравшись с материальными проблемами, снова принялся покупать их. Хотя, судя по гонорарам, что выплачивала мафия своим людям в полиции, у семьи Галласа точно не могло быть материальных проблем.

Хотя, что же такое с ней произошло, если даже этих денег не хватало?

- Михаил. – сказала старушка, устраиваясь в кресле. – Будь добр, сходи на кухню, поставь чайник. А то у меня суставы болят после процедур.

Что это за процедуры такие?

Я вошел на кухню, снял с плиты чайник и поставил его под кран.