Товарищ «Чума» 8 - lanpirot

Глория нервно (но на самом деле она была само спокойствие) дернула за ручку двери, проскочила полутёмный тамбур и вошла в небольшой холл, разделенный на две части деревянной стойкой — место для посетителей и дежурной части.

За стойкой обнаружился опухшего вида унтерштумфюрер СС со всклоченными волосами. По его внешнему виду и витающему в воздухе перегару было заметно, что прошедшая ночь выдалась для гестаповца весьма насыщенной. Только вот последствия неуёмных возлияний не добавили ему с утра приятных минут.

При виде вошедшей Глории дежурный выдал какую-то невразумительную и нечленораздельную фразу, прерванную громким иканием. Он попытался встать из-за стола, за которым сидел, но, пошатнувшись, плюхнулся обратно, виновато и глупо улыбнувшись.

— Срань Господня! — зло выругалась ведьма. — Герр Рёдер у себя?

— Херрр Рр-ик-ёдар? — переспросил унтерштурмфюрер СС. — Он не-ик пр-ринима-ик седн-ик… — Наконец выдавил он, вращая мутными покрасневшими глазами.

— Меня примет! — процедила ведьма сквозь зубы и, не желая больше тратить время на невменяемого фрица, прошла мимо него в коридор, ведущий к кабинетам гестаповцев. — Пройдёте до конца коридора, Месер, — шепнула она мне, — там спуск в подвал. Узники там — в камерах. Я отвлеку начальство, а вы выводите своих людей к машине.

— Хорошо! — согласился я, продолжая движение по коридору, когда Глория остановилась перед одной из дверей, надпись на которой сообщала, что именно здесь окопался начальник Гестапо.

Скрипнула дверь за моей спиной, и Глория весело произнесла:

— Ну, что, помираешь, алкаш несчастный? Сколько раз тебе можно повторять — пить меньше надо, Гюнтер!

— А-а-а… это ты, Глория? Как же мне плохо… — Услышал я краем уха, как кто-то тяжко застонал в кабинете. Похоже, что это тот самый гестаповский регирунгсрат, чтоб он сдох, тварь! — Помоги… будь другом… дай твоего волшебного порошка от похмелья…

То, что ведьма пользует колдовскими зельями весь покровский гарнизон, в придачу с Гестапо, я уже понял. И с каждого, кто принял из её рук этакие «лекарства» она отщипывала на собственное пропитание «долю малую». От таких щедрот подрасти в чинах, особенно после шестой веды, конечно невозможно, но поддерживать проклятый промысел, чтобы он не беспокоил — вполне.

Но старая ведьма хотела большего, а не просто подбирать крохи и объедки с чужого стола. Это её глубинное желание я, пусть и с большим трудом, но сумел уловить. Мой ментальный дар, а вернее одно из его направлений — телепатия, постепенно прогрессировало. Я сканировал Глорию не просто так, ради праздного интереса — мне обязательно нужно было знать, насколько ей можно доверять. Хоть она и предлагала принести мне клятву абсолютной верности, но мне нужны были друзья, последователи и соратники именно по убеждению, а не по принуждению. А клятва, она в итоге принуждает к повиновению.

Так, размышляя, я добрался до лестницы в подвал, где располагались камеры временного содержания, превращенные гестаповцами в настоящие тюремные казематы и пыточные комнаты. Мне, как ведьмаку, не составило никакого труда почувствовать витающие в воздухе «ароматы» непереносимой боли и страдания, которыми оказался пропитан весь подвал.

А еще я отчётливо чувствовал застарелый смрад пролитой крови и тяжёлый дух насильственных смертей. Многие из узников не смогли перенести пыток, и отдавали душу моему четвертому братишке прямо здесь, в этом подвале. И это случалось не раз и не два, а много-много раз. Причём, многие из тех, кто здесь погиб, были абсолютно невинны.

И это я тоже сумел легко определить, причём не своим ведьмовским талантом, а вдруг заработавшими способностями того, кто скрывался в глубине моего сознания… Или подсознания… В общем, хрен его разберешь! И этот кто-то, обнаружив настолько вопиющие преступления, вдруг «зашевелился», намереваясь выплыть из своих пучин (вернее, моих), и самостоятельно вершить правосудие.

Но вершить правосудие он хотел так, как только он это понимал, что меня абсолютно не устраивало. А вот хрен ему на воротник! Никто не будет распоряжаться моим телом, как своим собственным! И никто не будет решать что-то за меня! Здесь всё решаю я! И только я, а не какой-то там всадник Апокалипсиса!

В висках сначала застучали молоточки, которые спустя какие-то мгновения ударили мне в черепушку настоящим набатом. Я пошатнулся и схватился за стену одной рукой, оставляя на побелке кровавые следы. Я и не заметил, как из моих ушей пошла кровь.

По верхней губе тоже потекло что-то горячее и густое. Я мазнул под носом свободной рукой и поднёс её к глазам — тоже кровь! Голова гудела, в ушах стоял звон, а перед глазами всё плыло — первый всадник явно был намерен сегодня восстать из небытия.

Но я тоже был не намерен сдаваться, мысленно «выстраивая» в своей голове «железобетонную» стену, которой намеревался замуровать Чуму в своём подсознании. «Отсечь» его от себя хотя бы на какое-то время. Я строил стену, заливая свой ментальный дар потоками магии, которой у меня было дохрена, и которая не нуждалась в моих искалеченных меридианах.

Ведь наше противостояние происходило внутри меня самого, поэтому я использовал свой резерв как мне заблагорассудится. Я строил стену, а он её сносил раз за разом. От обилия использованной магии меня начало подтряхивать. И даже мое тело начало изрыгать из себя потоки черного колдовского тумана, минуя энергетические каналы — настолько велика оказалась концентрация силы в моём организме.

— Врёшь, не возьмёшь! — прохрипел я, чувствуя, как наполняется кровью мой рот. Но даже сейчас я не собирался сдаваться. — Русские не сдаются! — Я был готов сдохнуть, но раз и навсегда отстоять право решать всё самому, а не по чьей-то указке.

[1] Среди католиков Рафаил считается святым покровителем врачей и путешественников, а также помогает людям, нуждающимся в их услугах.

[2] В гестапо использовалась система чинов, аналогичная криминальной полиции. Так как гестапо было в своей основе государственным органом, а не партийным, и не входило в структуру СС, то в гестапо имелись сотрудники, которые не были членами НСДАП или СС, и соответственно имели только полицейские звания. В то же время ряд подразделений гестапо являлся подразделениями СД и сотрудники таких подразделений носили звания СС, не имея специальных полицейских званий. Кроме того, вместо специального полицейского звания сотрудники полиции могли иметь звание, общее для государственной службы Германии.

Звание, названное Глорией на самом деле звучит так: регирунгс-унд криминальрат — правительственный и криминальный советник. А в обиходе и в документах часто именовались по первой и последней части,