Реинкарнация архимага - Сергей Александрович Богдашов

— Это было кгхм-м… трогательно, — прикусил губу тайный советник, чуть поморщившись.

— Ваше Превосходительство, — обратился я уже к хозяину особняка, — Раз все наши дела ко всеобщей радости завершены, то надеюсь, вы не станете возражать, если я сегодня от вас съеду. Как вы понимаете, за время обучения в училище у меня появились знакомые в Тамбове, и они мне не простят, если узнают, что я был в городе, а их не навестил.

— Прекрасно вас понимаю, Владимир Васильевич, — не смог скрыть своей радости Кондоиди, — Я и сам вас не пойму, если в свой следующий визит в Тамбов вы нас не навестите, — сказал он, и как мне показалось, вполне искренне.

Вещами я особо обременён не был, оттого и съехал уже через час.

Кучер, узнав куда меня надо отвезти, лишь понятливо усмехнулся. Есть в Тамбове с дюжину заведений, которые весьма популярны у курсантов моего бывшего училища. Там не только можно вкусно поесть, но и переночевать в комнатах второго этажа с одной белошвеек, которых по вечерам вдосталь на улицах соседнего квартала. Полтинник за комнатку. Полтинник на пару часов или рубль за ночь — барышне. За всю историю училища такса квартала белошвеек для курсантов ни разу не менялась. Оно и понятно — Дар частенько по наследству передаётся. А Одарённый ребёнок — это билет в безбедную жизнь.

Для тех курсантов, у кого на белошвеек денег не хватало, были ремонтные бараки железной дороги. Район хоть и насквозь криминальный, но молодого мяса всегда можно вдосталь найти на любой вкус, возраст и размер, а к вечеру там на двух улицах не только плоскогрудые малолетки снуют в поисках клиента, но и после работы вполне фигуристые девахи появляются. Правда, и стоят они уже не гривенник, а два, но уже за пару часов, а не как малолетки — непонять на сколько, обычно, пока не сомлеют. И в этом нет ничего удивительного. Здоровая девка за десятичасовой рабочий день получает десять, редко двенадцать копеек, ворочая камни и таская шпалы. Мужики — раза в полтора больше.

Сейчас мне как-то глубоко фиолетово, что обо мне подумают, узнав, где я остановился. О какой такой репутации должен заботится молодой подпоручик, да ещё и вчерашний курсант?

Чек я отнёс в банк, где мне его учли, открыв счёт и выдав уже мою личную чековую книжку.

Вещи поместил в снятый номер, защитив их артефактом, а сам пошёл вниз по улице в кофейню, куда должна была прибыть парочка пацанов, нанятых мной два дня назад.

Оба моих тайных соглядатая уже бродили по улочке, бросая нетерпеливые взгляды на стёкла кофейни. Я негромко свистнул, привлекая их внимание, и пошёл в сторону ближайшего скверика на две лавки. Когда-то его украшал небольшой фонтан, но сейчас скверик выглядит не лучшим образом. Фонтан не работает, а лепнина на его краях частично обвалилась.

— Рассказывайте, — покрутил я в пальцах серебряный рубль, стимулируя их на старательное изложение информации.

— Как только темнеть начинает, конюшни запирают на два здоровенных замка, и ещё на один запирают ворота ограды, что вокруг устроена. Потом выпускают туда четырёх псов. Лохматых и вот такущих, — мазнул себя паренёк рукой почти по грудь. — А как в окнах усадьбы свет погаснет, то и во двор собак выпускают тоже. Но там не видно сколько и каких. Забор мешает, да и темно уже, — доложил тот, что постарше.

— И что, никто из дворни девок на сеновал в конюшни не таскает? — уточнил я на всякий случай.

Убийство людей в мои планы пока не входит.

— Разве только к коровнику. Там вроде собак нет. Курятник же рядом. Собаки всех курей передавят, — неуверенно предположил мой разведчик, — Но угнать лошадей не выйдет, не дадутся, да и клеймённые они, — с хитринкой глянул он на меня.

Угу, понятно, что парни обо мне подумали… Но обещанные деньги пацаны честно отработали, оттого я щелчком пальца подбросил вверх рубль, который парнишка ловко поймал ещё в воздухе ещё на взлёте.

— Вы меня не видели, и я вас не видел.

— Могила, — солидно заверил пацан, цыкнув зубом.

Остаток светового дня я провёл с пользой. Купил себе американский пантограф — копир и пару ружей «уточниц», с сотней пулевых патронов на каждую. Две с половиной тысячи рублей, как с куста. Но с хороших дел — могу себе позволить такие расходы.

Потом была поездка на вокзал, где я полностью выкупил купе первого класса на завтрашний поезд. Исключительно ради пантографа на вторую полку раскошелился. Дорогой аппарат очень тонкой работы. Не дай Бог что-то в нём поломать. Скупой платит дважды.

И наконец, я посетил телеграф.

Надо же было известить Янковских, что я к ним на пять дней в гости собрался. Заодно они и экипаж пришлют, чтобы меня с багажом на вокзале встретить.

* * *

Свою снятую комнатёнку я покинул через окно.

Имение Шуваловых находится относительно недалеко от города, порядка пяти вёрст.

Примерно полчаса неторопливого бега по подсохшим полевым дорогам.

Тамбовский Род Шуваловых не особо богат. Полторы — две тысячи десятин их земель довольно удачно протянулись вдоль реки Цна. Есть несколько заливных лугов, благоприятных для покосов сена и выпасов скота. Но семейство, после отмены крепостного права, специализируется на разведении породистых коней. Дончаков. Недаром их имение носит название — Донское.

Я со времён училища помню, с каким гордым видом утырок Шуваловых старался вещать на всю столовку, каких дорогих коней — производителей подкупил его отец в этом году.

Спасибо ему. Узнал слабое место. Бить буду по больному. По их кошельку и основной статье дохода.

И пусть о покойных плохо не говорят, но наследник местных Шувалов, который мне ни к месту вдруг вспомнился, был конченой мразью.

Я ещё на втором курсе услышал его рассказ, уточняемый парой его прихлебал, где они, не стесняясь, рожи корчили, изображая свои походы за рубль, на улицы ремонтных бараков.

Велика ли слава, дав гривенник уличным пигалицам, заставить их привести из барака побольше младшеньких, а потом поставив тех лицом друг к другу, обходить их по кругу, вслух комментируя, кто из них как глаза таращит, голосит, или язык вываливает, ощутив в себе их молодецкую удаль, склонную к