Царская дорога - Дмитрий Чайка

Династия Антонинов, давшая лучших из всех римских императоров, имела одно отличие. Власть в ней передавалась не от отца к сыну, а точно так же, как в моем ВУЗе передавался научный талант вместе с кафедрой и прилагающимся к ней профессорским званием. То есть от отца к зятю. Императоры при жизни усыновляли самых толковых из своих подданных, а потом выдавали за них своих дочерей. Нерва, Траян, Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий. Это была эпоха пяти добрых императоров, которая закончилась тогда, когда философ Марк решил передать трон своему сыну. Легкомысленный и крайне неумный Коммод удержать власть не смог, и его убили.

Кстати, у хеттов в глубокой древности тоже иногда наследовали именно зятья, но это была временная мера. Такой царский зять, хентанна, хранил трон для своего сына, рожденного царской дочерью. У хеттов, как и у египтян, есть странный обычай, уходящий своими корнями во мглу веков. Материнская линия при наследовании почему-то считается более важной, чем отцовская. Кого-то мне это напоминает…

— Вот и решение моей проблемы, — задумчиво сказал я сам себе, не замечая, что Клеопатра, нахально выехавшая из городских ворот, истошно взвизгнула и пустила коней рысью. — Маленькая богиня, ты-то и спасешь нас всех от хаоса. Ты или твоя сестра… Но вот что делать с Илом? Это проблема… Или вовсе нет. У него тоже есть одна суперспособность, которой я обделен полностью. У него имеется каменная жопа, на которой он может долгими часами сидеть, сохраняя абсолютную неподвижность. Служанки шепчутся, что он в этот момент даже не моргает. И не дышит. Да, такой талант пропасть не должен. Я обязательно найду ему применение.

— Па-а! — восторженно завизжала Клеопатра, когда мы выехали на проселок. — Я тебя сейчас покатаю! Но-о-о залетные!!! Аллюр три креста! Держи-и-сь!

1 «Речение о выходе к свету» — сборник магических текстов, который более известен нам как «Книга мертвых». Сами египтяне ее так никогда не называли.

Глава 20

Заседание Купеческой гильдии происходит у нас раза четыре в год. И самое важное из них именно в марте, приуроченное ко дню весеннего равноденствия. Почему именно сейчас? В море, если с оглядкой, выйти можно, но большими грузами почтенные торговцы не рискуют, терпеливо ожидая восхода Семи сестер. А он у нас в начале мая.

Мой мегарон, роскошь которого бьет по глазам непритязательной публики, полон народу и, кажется, вновь становится тесен. Вот ведь пропасть! Мне и этот обошелся немыслимых денег, а уже пора строить новый. Не зря! Не зря я выселил всех с Царской горы. Скоро буду новое жилье себе строить, которое и займет большую часть старого акрополя. А то, стыдно сказать, даже остатки дворца в Угарите роскошней, чем мое убогое жилище. Тут едва ли тысячи три квадратов наберется. Иной коттедж на Рублевке побольше будет, чем дворец царя царей, где живет и трудится множество народу. У меня одних ткачих человек триста, и они занимают добрую половину помещений.

На заседание Гильдии в Энгоми собираются самые богатые купцы Кипра, Угарита, с большим трудом оживающего Алалаха и на глазах встающего на крыло Родоса. Бывает, если вопрос важный, сюда приезжают даже из Трои, с Крита и с Островов, хотя плыть сюда в это время года все еще опасно. Холодно, да и легко в шторм можно угодить. Но в этот раз сюда пришли из места еще более отдаленного. Из Карфагена, новой колонии, выведенной на край света.

— Почтенный Ахирам! — приветствовал я тамкара, ответственного за ливийское направление. — Ты рисковал, приходя сюда так рано. Море еще неспокойно.

— Дело не терпит отлагательств, государь, — поклонился тот. — Я принес важные вести. Три года прошло, как ты почтил меня высоким чином своего доверенного купца. И я исполнил твое поручение.

— Будь так добр, напомни, — поморщился я. — За три года я раздал столько поручений, что большую их часть уже успел позабыть.

— Конечно, господин, — кивнул тамкар. — Три года назад в этом зале ты приказал мне продать верблюдов царю племени мешвеш, и я это сделал. Теперь у ливийцев есть свои животные, они уже получили первый приплод.

— Только не говори мне, что они смогли пересечь великую пустыню, — прищурился я. — Я уважаю тебя, почтенный Ахирам, но это звучит слишком невероятно.

— Нет, господин, — покачал головой купец. — Еще никто не решился на такое. Но люди племени мешвеш поступили иначе. Они пустили слух по разным родам, что живут по соседству. Они передали вождям соседних племен, что хотят торговать. Этот слух шел от племени к племени, господин, и он вернулся назад. Он шел через сеть оазисов, что тянутся от Великого моря и до самой Нубии. Эти оазисы цари Египта считают своими, но последние лет пятьдесят их власти там нет. Вожди ливийцев там истинные хозяева.

— Куда пришел слух? — я даже вперед наклонился в нетерпении.

— В Нубию и пришел, — ответил купец. — Только не в Нижнюю, где сидит наместник Хори, а еще дальше, в Верхнюю, аж до четвертого порога. Там правят нубийские князья, которые платят дань Великому Дому. Оказывается, этот путь хорошо знают. Армии египтян когда-то давно ходили так на Керму и Напату. Тамошним купцам известно, что где-то далеко на западе есть гигантское озеро, где живут крокодилы и множество птиц. И там уже нет пустыни, господин. Там растут травы с редкими деревьями, где пасется бесчисленное количество слонов. Они не ходят туда, но вести и товары идут от племени к племени.

— Озеро Чад, — выдохнул я. — Значит, путь к нему все-таки есть. А великую пустыню можно обойти с востока, вдоль Нила. Не самый короткий путь, но вполне приемлемо.

— Около этого озера моют золото, — улыбнулся купец. — Товары из Египта кое-как попадают туда, то путь этих товаров очень нелегок и долог.

— Что ты решил, почтенный? — спросил я его.

— Я хотел бы отправиться туда, господин, — купец посмотрел мне прямо в глаза. — Первый путь всегда тяжел, но я верю, что мы сможем его пройти. Пусть и не с первой попытки.

— Я не отвечу тебе сразу, почтенный Ахирам, — покачал я головой.