Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер

Обе сабли послушно замерли в самый последний момент: едва касаясь шеи Грахова с двух сторон. В полной тишине Вемовей выдохнул, затем развел руки в сторону. Оружие в его руках слаженно провернулось и четким плавным движением опустилось вниз вдоль тела.

Теперь, когда Вем убедился, что перед ним не шпион, он не чувствовал гнева. Коротко поклонился профессору, который продолжал молчать. Наверное, еще не поздно было объяснить свое поведение, но нет, это личное. За случайную угрозу жизни учителя ему в лучшем случае грозят сутки карцера. Если нападение пришьют, тогда одним днем не отделается. Эти мысли промелькнули в его голове, прежде чем пространство покорежилось от пробивающегося портала, и на площадку спрыгнул патруль в числе четырех вэйнов. Смотрители за порядком были настроены решительно, благо что сразу вэей не скрутили.

– Таир Ибрагимович, поступил вызов. Этот парень вам угрожал? У нас есть свидетели боя с превышением риска.

Вемовей ждал ответа и обвинений.

Однако Грахов молчал. А затем засунул одну саблю под мышку, шагнул к Вемовею и протянул руку для рукопожатия.

– У меня нет слов, коллега. Браво!

Чуть замешкавшись, Вемовей ответил на рукопожатие.

Таир повернулся к патрульным и добавил:

– Все в полном порядке, господа, этот парень превышал риски по моей просьбе. Я контролировал бой.

– Это точно?

– Без сомнения.

Патруль втянулся в открытый портал. Пространство пошло волной и смыло остатки перехода.

Грахов вновь взглянул на парня:

– Я не знал, что к нам прибыл мастер.

– Я не мастер, вы ошибаетесь, – покачал головой Вем.

– Ваш уровень владения парными саблями говорит об обратном. Как ваше имя?

– Вемовей Ранев… Почему вы не выдали меня патрулю?

– Запрятать в застенки того, кто может меня научить новым приемам – кощунство, – в карих глазах загорелся огонек. – Если бы вы хотели меня убить, я был бы уже мертв, ведь так? У меня к вам предложение, юноша. Как насчет ряда обучающих поединков здесь? Готов платить за ваше личное время, к примеру пятерку за урок. Единственно, могу только во внеурочные часы. Что скажете?

Вем скривил губы, произнося:

– Вы не в курсе, профессор. Я лишак. Не думаю, что это уместно.

На что Таир отмахнулся:

– Бросьте, мастер. Что за предрассудки! С таким владением холодным оружием вам и вэя-то не особо нужна.

Удивительно, но иногда жизнь преподносит и приятные сюрпризы. Вемовей и сам не знал, что обрадуется звону стали. Мирной стали, что особо важно. И сейчас ему предложили заниматься делом, которое он отлично знает, которое ему нравится, да еще и получать весьма приличные деньги за это. Да, он сбежит отсюда, но позже, а пока:

– Я согласен.

Таир Грахов довольно кивнул. Договорившись о новой встрече, они разошлись почти по-приятельски.

На выходе из дуэльного квадрата Вемовей пробился сквозь толпу восторженных зевак, в которой находились и те, кто вызвал патруль, между прочим. Что-то его заставило посмотреть вдаль – и замереть на миг. Знакомая фигурка быстро удалялась по тропинке в направлении парка.

Полина!

* * *

Она спешно уходила прочь от дуэльной площадки, досадуя на себя. А все дар виноват. Ощутила беспокойство, спустила заслон и поняла, что Ранев в ярости, связала с тем, что на него пытаются напасть вэйскадровцы, и как сестра милосердия понеслась спасать несчастного.

А Вемовею Раневу ее помощи не требовалось вовсе. Наоборот. Лишак вел бой так, что Полина скорее переживала за его противника, который, со слов стоящих рядом зрителей, оказался учителем фехтования. Ранев же его так загонял, что у того не осталось шанса на победу. Молниеносно быстрый, опасный, сильный боец, он чем-то напоминал ей отца, когда тот тренировался со скипом. Теперь она явно видела. Да, этот человек мог биться на арене, мог с легкостью отнимать жизни – и смог выжить в плену.

Поединок окончился, и патруль не тронул его, Вемовей и учитель пожали руки друг другу. Казалось бы, все выяснилось, уходи. Нет, она смотрела на парня во все глаза, словно впервые видела. Влажная от пота рубашка прилипла к его торсу, жилистому и горячему. Черные волосы растрепались, лицо с точеным профилем и острыми скулами словно трубило о благородном происхождении. Статный, но в то же время без вычурной военной выправки. Почему она раньше не видела, насколько ее пациент привлекателен? Та лекарша грудастая сразу это поняла, а она вот только сейчас. На свою голову.

– Полина! Подождите, – почти достигла развилки дорожек, когда возглас позади заставил ее вздрогнуть, а сердце сильнее забиться.

Пришлось остановиться и медленно повернуться. В глаза ему сейчас она смотреть просто не могла, вдруг заметит ее смятение и правильно истолкует. Только не это. Нельзя показывать ему, как он ее волнует. Потому сделала вид, что старый серебристый тополь, растущий у обочины, – это самое интересное, что есть на свете.

– Да.

– Вы наблюдали схватку?

Она кивнула, закусив губу. Видимо, на ее лице все же отразились душевные муки, поскольку парень со всей серьезностью продолжил:

– Поверьте, я не причинил бы ему вреда, – он шагнул ближе, так что жар его разгоряченного тела почти стал осязаем, и девушка резко отшатнулась.

Парень трактовал ее действия по-своему. В один момент его лицо словно накрыла черная мгла.

– Вы боитесь меня, душеспас, – мрачно сделал он вывод.

– Не говорите ерунды, – помотала она головой, мыча как корова, ей-богу. – Вы п-простите, я спешу. Приходите завтра на душевную процедуру. И, прошу, не опаздывайте!

Она зашагала дальше по тропинке, ощущая себя глупее прежнего. Что за «не опаздывайте» с ее стороны? Да Вемовей Ранев еще ни разу не опаздывал, даже в первые встречи, когда горячо ненавидел ее «мозгоправство». А еще решил, что я его боюсь. Ха! Кого она сейчас боится, так это себя. Наверное, умей она видеть свою эмокарту, сейчас бы наблюдала немаленькое такое влечение. И к кому? К пациенту, которого вытаскивает из тьмы. При живом-то женихе. И если Илья воспринимался ею как ровная дорога посреди солнечного поля, так же понятен и удобен, то Ранев представлял собой темное, испещренное преградами, оврагами да топями бездорожье. Единый, куда ж меня несет?!

Для восстановления собственного душевного покоя Полина обычно посещала храм. В Крассбурге вместе с мамой. И в этот раз, надев кружевную шаль на голову, отправилась в святые стены небольшой церкви, что располагалась на территории училища. Поднялась по широким ступеням и склонилась перед образами.

«Единый, милостивый, прости, что нечасто появляюсь здесь, не умею еще, как мама, к тебе взывать. Но всей душой прошу тебя быть с нами. Храни моих близких: маму, папу, Елену, Савелия,